Трэв заметил слегка заторможенность в своём поведении и принятии решений, будто уже не похож был сам на себя прежнего. Непонятная вечная сонливость и равнодушие излучалось от монотонной поездки. Скудное питание давило на психику. Впервые такое долгое одиночество погружало юношу в состояние замкнутого транса.
– Нужно как-то стимулировать боевой дух, и чем-то срочно заняться в такой нудной повседневности. Почитать, что ли, свои записки, или историческую географию после ужина? – Начал говорить снова он сам с собою специально погромче, будто его могли бы услышать.
Распахнув книгу в случайном месте, он обнаружил:
«стр.109. Эстония первой признала изменения в летоисчислении в сторону отсчёта от ППЧК в его юбилейном сотом (2061-ом по ст. стилю) году. Это внесло огромные споры на саммите большой семёрки „G-7“ в Шенчьжене. Ватикан и Израиль наложили сразу же вето, были инциденты с рукоприкладством среди депутатов Западной России, множество которых были за, но и некоторые глубоко верующие против. Эти личности настаивали на оскорблении подменой невозможности принятия изменения тех догм, которым свыше двух тысяч лет. Но грамотные высказывания послов США и КНР против разрозненности в целостной картине мира, и за сплочение со всем арабским и африканским миром сыграли свою миротворческую роль. Когда 51% населения внезапно приходит к чему-то новому, 49% будто чувствуют себя отставшими, и вскоре автоматически в обществе словно выключается эгоизм и включается скрипт точки невозврата в данном процессе. Как нельзя уже было давно вернуть СССР, так и не получилось вернуть летоисчисление, связанное с пророком, которому поклонялось в 100-ом году 33,3% населения планеты по данным центрального офиса в Ватикане, и всего 13% по опросам независимых британских СМИ…»
– Тааак, это неинтересно, – промямлил Трэв, и перелистнул дальше.
«стр.188. Япония одной из первых островных государств была затоплена полностью, цунами и землетрясения разрывали острова в клочья, и был единственный шанс выжить – только авиа перелёты в первые пять часов начала „конца“, при таком сильном разрушении части Луны конечно же произошли внезапные и одновременные извержения всех…»
– Тааак, здесь обижают моих любимых японочек, не станем рвать последние струны души…
Пролистывая страницы Трэв так и уснул, окутанный уютом ужина и тепла от стоящего рядом хранителя очага. Назвать это счастьем язык ещё не поворачивался, но описать свободой и уютом самостоятельной жизни – отчасти уже можно было. Можно было бы здесь остаться навсегда отшельником, но вся проблема в пище. Короче говоря – настоящая суровая взрослая жизнь приняла в свои крепкие объятия такого странного и хрупкого сейчас человечка Трэвиса Марксонза.
Глава 6. «Конец спокойной жизни»
Старик Марксонз проснулся в одиннадцать утра, в коленях был странный зуд изнутри, словно их во сне дубинками избивали, или как минимум, будто он тренировался к чемпионату мира по бегу всю ночь. Да ещё и эти зубы дряхло-коричневые вечно покоя не дают по утрам, и кровоточат. Медицине уже миллион лет, а люди так и страдают от зубной неполноценности. За большущим пластиковым окном проявились порывы ветра и мглы, предвещавшие конец «тёплых» деньков.
– Дааа, вот так пересиживается ледниковый период, да Катарина? Сколько ещё осталось ему? Тысяча лет? Сто? Двести? Пятьсот? Кто ответит? А никто, Катарина… – Тоскливо завопил старик у окна.
Поставить виниловую пластинку утром и пойти выбирать книгу на полке, Марксонзу было сродни занятия любовью в восемнадцать лет. Возможно, даже приятнее.