– Ты не смотрел, что там положили в пакетах? – сам спросил, водителя. – Ты не волнуйся, это так, к своему интересу спрашиваю, чтобы было, что мне говорить во время проверки на дороге, когда нас остановит ГАИ.

– Один пакет с горячими лепёшками. – взволнованно, ответил водитель, уличив себя в обыске моих пакетов. – Второй пакет с разными напитками. Все остальные пакеты, это подарки тебе от принца имамата Омана.

– Тебя покормили в моё отсутствие? – поинтересовался сам. – Или ты вообще остался, совсем голодным?

– Все в порядке! – спокойно, ответил водитель. – Кушал столько, что думал, лопну от обжорства. Осталось мне на дорогу, полный багажник в машине и пакет с продуктами под сидением. Даже останется мне домой.

   Перед пагрангородком Московский машина опять уткнулась, словно сонная, в небольшую насыпь через просёлочную дорогу, на которой днём проводились земляные работу по установке огромной бетонной трубы, к сбросу в реку Пяндж паводков осенней и весенней воды, разрушающей постоянно сельскую дорогу.

Нам от этого не легче. Опять надо где-то объезжать. Придётся ехать по холмам прямо у самой реки Пяндж. Водитель ни стал меня спрашивать, куда надо ехать, сам повернул влево с дороги.

Мы поехали в объезд пагрангородка прямо по склонам холмов, спускающимся к реке Пяндж. Склоны холмов были покрыты плотным ковром многолетних трав.

Наша машина шла легко, проворно ныряя в ложбины между холмов. Благодаря тому, что было начало сумерек, Мирзаев не включал фары машины.

Мы без зажжённых фар проскакивали неглубокие ложбины, которых, постепенно, становилось все больше и больше в разрезанных берегах реки Пяндж.

Мы там ныряли по холмам, как на катере по огромным морским волнам. Не успели мы проехать и пяти километров, как в нашу сторону прозвучала трескотня автоматной очереди.

Пули просвистели прямо над крышей нашей машины. Следующая очередь из автомата не заставила нас ждать. Мы едва успели скрыться в небольшой ложбине.

Выскакивать из ложбины на склон холма было опасно. Оставаться между холмов в ложбине, тоже опасно. Нас так всюду могли подстрелить из автоматов.

– Давай к берегу, вокруг холма. – приказал, водителю. – Может быть, там проскочим? Иначе нас пристрелят наверху или в ложбине. Надо нам как-то проскочить до Пархара, он рядом. Там нас никто не тронет.

 Автомобиль обогнул небольшой холм, рискуя перевернутся в реку Пяндж. Следующая ложбина между холмов оказалась более глубокой. Склон холма имел сильный уклон. Нам ничего не оставалось, как проскочить по ложбине наверх и оттуда мчатся в сторону Пархара или опять нырять в очередную ложбину. Когда мы выскочили из ложбины, как тут же нас прошила под крышу следующая автоматная очередь.

Мы опять нырнули с машиной в другую ложбину. Понимал, что так долго мы нырять не сможем, нас Всё равно подстрелят, но нам обеим хотелось жить, мы старались хоть как-то продлить ещё одно мгновение нашей жизни.

Только бы нам дотянуть до Пархара, где много людей и пограничников русской армии. Однако нырять нам в ложбины между холмов долго не пришлось.

Едва мы выскочили из следующего своего укрытия, чтобы опять нырнуть в ложбину, как наша машина упёрлась в военный автомобиль "БТР". К нам подрулили несколько машин "ГАЗ-66", которые, очевидно, преследовали нас всю дорогу и стреляли по нашей машине из автоматов. Нас окружили со всех сторон и направили в нашу сторону оружие.

– Выходите из машины с поднятыми руками. – приказал нам, офицер пограничников. – Руки на голову. Ноги расставьте шире плеч. Лицом к машине! Пошевелитесь, вас застрелю сразу на этом месте. Обыскать их!