Ощущаю полное отупение. Тело едва проснулось, но мозг ещё спит. Отправляюсь в душ, избавляясь на ходу от измятого вечернего костюма.

Капли мерно барабанят по макушке, освежая голову. Постепенно обретаю способность ясно мыслить, и первое, что приходит на ум, прибивает к полу, словно к наковальне.

Что я сделал?

Посягнул на достоинство сводной сестры.

Несмотря на холодный душ, тело бросает в жар. Чувствую, как по венам расползается паника, заставляющая дрожать конечности.

Зачем я это сделал?

Потому что захотел.

Чего?

От страха живот скручивается в узел. Грудь сжимается от едкого чувства вины и ощущения собственной никчемности.

Что теперь с этим делать?

И надо ли?

Вчера Аврора не походила на оскорблённую. Скорее наоборот.

Она хотела того же, чего и я.

Почему?

Узнать можно только одним способом – спросить её об этом.

Шумно выдыхаю и выскакиваю из душа. Наспех обтираюсь полотенцем, натягиваю первый попавшийся комплект формы, обуваюсь в кроссовки и мигом слетаю на первый этаж. Мысли о взаимности желаний Авроры унимают тревогу и пробуждают любопытство.

Бодрым шагом пересекаю коридоры и выхожу на задний двор. Миную искрящийся радужными бликами бассейн, следом – теннисный корт, площадку для ци-гун и наконец-то выхожу к красивому строению с витражными окнами, за викторианским фасадом которого прячется тренировочный центр Глион-Шале.

Увлечённый спешкой и своими мыслями, не сразу замечаю её присутствие. У входа оборачиваюсь. Аврора старательно шагает прямо и на ходу пытается проморгаться ото сна. Выглядит она, как и я – опухшей. Но менее красивой от этого не становится.

– Привет, – ощущаю неловкость и лёгкое волнение.

– Привет, – подойдя, девушка бубнит в ответ и в это время увлечённо разглядывает рододендроны, цветущие перед фасадом.

– Как думаешь, зачем он нас позвал?

– Наверно, скучно медитировать в одиночестве.

Усмехаюсь, открывая двери и пропуская Аврору вперёд. Дядя вполне способен на такое. Девушка продолжает:

– Или он решил взять реванш за вчерашнее.

Теперь усмехается она и слегка пихает меня в плечо. От её прикосновения по руке пробегает электрический ток, который только усиливает волнение.

– Зачем тогда он позвал тебя?

Сделав паузу, Аврора встречается со мной взглядом, но, нахмурившись, снова быстро отводит глаза.

– Ему ведь нужны зрители.

Входим в основной зал. У противоположной стены, состоящей из огромных витражей, спиной к нам стоит дядя в простом трико и обтягивающей футболке. Уже легче. Против тренировки ничего не имею.

– Ещё сорок три секунды, и вы бы чистили бассейн, как в прошлом году, – он говорит, не оборачиваясь. Переглядываемся, украдкой глядя на часы. Слава Космосу.

Опоздав на пять минут из-за очередной перепалки, мы тогда сильно встряли. Сеоман потягивал коктейль, а мы полдня руками и сачками собирали траву и листья, которыми он от скуки засы́пал весь бассейн.

– Его чистили на прошлой неделе, – Аврора говорит дерзко, но дядя даже ухом не ведёт. Так с ним разговаривать позволительно только ей.

– Уборка никогда не бывает лишней.

– Мы собрались выяснить, кто профессиональнее орудует шваброй? – девушка саркастически закатывает глаза и оглядывается в надежде понять причину, по которой её так бесцеремонно отлепили от кровати.

– Вы здесь, детки мои, потому что игры кончились, – дядя разворачивается и медленно шагает навстречу. – Расслабляться теперь опасно для жизни. Прежние удовольствия, вроде поваляться в постельке утром, вам больше не доступны.

«Что он несёт?»

«Я что-то тоже не понял.»

Такое начало не сулит ничего хорошего. Внутренне собираюсь и напряжённо жду. Как и Аврора.