Читая подобные документы, понимаешь, почему фронтовики, вспоминая войну, часто называли тех, кто находился в подразделениях и частях обеспечения, не иначе как «тыловыми крысами». Трудно удержаться от такого оскорбления, когда из-за разгильдяйства нескольких десятков человек тысячи людей, каждый день находившиеся под прессом смертельной опасности «на передке»[119], не могли получить самого необходимого – чистую форму и нормально покушать.
Следует особо отметить, что на Воронежском фронте не было какой-то «аномалии», в его тылу служили обычные люди, и проблемы здесь были типичными для всей Красной Армии. О том, что эта проблема в действующей армии имела значительные масштабы, свидетельствует приказ заместителя наркома обороны СССР генерал-лейтенанта А. С. Щербакова № 053 от 24 января 1943 г., в котором отмечалось: «Проверкой, проведённой Главным политуправлением Красной Армии, установлено:
1. В частях Калининского, Западного, Закавказского и ряда других фронтов, в частях Приволжского военного округа имеет место большое количество фактов, свидетельствующих о бездушно-бюрократическом отношении многих политорганов, командиров и политработников к материально-бытовому обслуживанию бойцов. Отдельные начальники политорганов, командиры, их заместители по политчасти и другие политработники проявляют преступное безразличие к повседневному быту бойцов, не заботятся об их питании, обмундировании, об утеплении землянок и блиндажей, о медицинской помощи раненым и больным, о санитарно-гигиеническом обслуживании бойцов (мытьё в бане, смена белья). В то же время до сих пор имеют место факты, когда по вине командиров и политработников большое количество продуктов и предметов обмундирования, предназначенное для бойцов, в силу плохой организации хранения и сбережения приходят в негодность, портятся и гниют.
2. Питание бойцов в ряде частей, несмотря на полное наличие продуктов на складах и базах, организовано плохо. Так, бойцы 238 и 262 сд Калининского фронта во время марша в течение 3–5 суток получали по 200–250 г сухарей в сутки. Бойцы 32 и 306 сд и 48-й мехбригады в течение 5 дней не получали даже хлеба. В результате острого голодания у многих бойцов появились различные заболевания, а в 279 сд в ноябре 1942 г. на почве недоедания умерло 25 человек.
3. Некоторые политорганы и командиры не заботятся об обмундировании бойцов. В 25 сп 6 гв. сд Брянского фронта красноармейцы одного из взводов в январе продолжали ходить в пилотках и рваных шинелях, стояли в них на посту при 25-градусном морозе. В других взводах этого же полка бойцы нового пополнения по 1,5–2 месяца не получали гимнастёрок и носили шинели на нательное бельё»[120].
Как писал в своём дневнике генерал А. И. Ерёменко, вступивший весной 1943 г. в командование Калининским фронтом, в первом квартале 1943 г. в его войсках было отмечено 76 случаев смерти от истощения[121], за что 25 апреля сняли с должности и объявили выговор его командующему генералу М. А. Пуркаеву, а члена Военного совета отдали под суд.
Тяжелейшая ситуация в феврале – марте 1943 г. сложилась и на Центральном фронте, который будет удерживать Курскую дугу с севера. Здесь в войсках 70 А из-за непродуманной организации маршей и тыла также возникла тяжёлая ситуация и отмечались голодные смерти красноармейцев сразу в нескольких дивизиях, за что был снят с должности командарм генерал-майор Г. Ф. Тарасов, а двум членам Военного совета объявили выговор[122]. Даже в мае, докладывая о выполнении приказа № 053, начальник политотдела 60 А Центрального фронта генерал-майор К. Исаев писал: