– Прямо идти на замок? Ты не ослышался? – переспросил Грэт.

– Мой слух остер, о друг-вампир, – почтительно сказал вервольф. – Я уверен, то и было сказано.

– Верно сказали Маро и Упырь, потревожили беду, – процедил сквозь зубы Юлиус, – решать надо, что делать будем?

– Если их будет десять тысяч, то пусть лучше мои вервольфы убегут в Далекий север, – вырвалось у Гектора.

Грэт усмехнулся.

– Вообще-то это вариант, – грустно сказал он.

– Покинуть замок? Вот так оборвать тысячелетнюю связь с этим местом, которое создал для нас еще Король-отец? – Ноздри Упыря затрепетали от гнева.

– Да пошутил я, – буркнул Гектор, отводя глаза, – я бы никогда не простил себе малодушия. Но решать, что делать, все ж надо. Если вы не хотите уходить из замка, то нужно противопоставить людской силе силу нашу.

– Зря ты, брат, заговорил о силе, – возразил Грэт, – ее-то у нас, пожалуй, недостаточно. Пусть все ведьмы, вервольфы и вампиры даже соберутся, нас вместе будет, ну… – он помедлил, – ну, тысячи три, согласись. А их десять.

– И далеко не все воины, есть ведь и маги среди них. – Маро поморщился, точно от зубной боли. – Ты говоришь: противостоять… но разве у нас есть что-то, чего нет у них? Пусть даже вампиры и не чувствуют боли, но стоит лишь царапнуть нас серебрянным кинжалом, как небеса померкнут.

– Я не о силе речь веду, – мягко возразил Грэт, – признаться, на меня произвел впечатление Граф… я так думаю, решая судьбу замка, да и всей нечисти, мы не должны забывать о нем.

– Да, – кивнул Упырь, – Графу стоит послать весть. Пусть гонцом будет тот, кто не боится света.

– Гектор, – сказал Юлиус.

– Я вам что, гончая?

– Но из вервольфов ты бегаешь быстрей всех. – Грэт отлично знал, чем воздействовать на друга.

Гектор нахмурился, но после минуты колебаний пробормотал:

– Хорошо.

Серебристый волк пустился в долгий путь, но через четыре дня, третьего декабря, он вернулся.

Гектор зашел молча, в обличье волка прошествовал к камину, лег и тихо заскулил, глядя на огонь. Его шерсть сплошь была покрыта изморозью, а лапы отморожены так, что, если прикоснуться к ним, казалось, будто под пальцами ледышка.

Грэт бросился к нему.

– Кто тут маг? – не попросил, а потребовал вампир. – Сделайте что-нибудь с его лапами!

Вошедший следом Граф выглядел не лучше, но в отличие от Гектора он не мог чувствовать холода.

Граф опустился на одно колено возле волка и прошептал заклинание. Гектор заскулил от боли, и с его лап почти кипятком полилась на пол вода.

Ванесса подошла и обняла своего брата.

– Как ты? Мы не виделись сотню с лишним лет… – тихо спросила она.

– Все так же, сестричка, – хрипло ответил Граф, – Гектор рассказал мне, что случилось здесь. Я много думал.

– И? – Юлиус приподнялся с кресла.

– Боюсь, моя и без того небезупречная память слишком полна, – виновато сказал Граф, – но я должен еще поразмыслить… а это, я полагаю, король? – Он подошел к Марету и, не раздумывая, встал на колени.

Мальчик смутился, еще бы!

– Встань, – тихо попросил он.

– Удивительно ты похож на Первоначального… в тебе течет его кровь. – Граф поднял руку и коснулся волос Марета. – Да, сходство несомненно…

– Я тоже об этом думал, – заметил Упырь, – этот мальчик станет копией своего предка, когда подрастет. Уж никто не усомнится в его праве носить корону!

– Так, значит, Граф, ты не смог ничего придумать… – разочарованно протянул Маро.

– Увы… но быть может, когда я снова в родных стенах, озарение посетит меня. Как давно и как недавно магией лепил я этот камин! – По лицу Графа скользнула тень воспоминания, на миг затуманившая его взор. – Бывало, соревновались мы с Первоначальным в искусстве… помнишь, Упырь?