– Что случилось? – вилы к стене он прислонил на ощупь, не в силах отвести глаз от Маськиного заплаканного лица.

– Меня замуж хотят отдать, – шепотом сообщила девушка, отступая в темноту сеновала и испуганно оглядываясь по сторонам. Он, естественно, двинулся следом.

– За кого? – тупо спросил.

– За старого Гарика, того, что пшеницу растит.

Степан на мгновение замер. Старый, практически беззубый Гарик давно уже, по мнению всех окружающих (а особенно наследников) задолжал богу свою душу. А вместо этого…

– Сделай что-нибудь, – нетерпеливо продолжила Маська.

– Что?

Раньше только грудь тисками сжимало, а теперь еще и спину тяжесть придавила. Что тут сделаешь? Кто сделает? Он, бесправный и нищий мальчишка на побегушках?

Тогда она все-таки подошла ближе и рискнула положить руки ему на плечи.

– Знаешь, почему отец меня отдает?

Степан молча ждал, стараясь ни единым движением не показать, как сильно ее ладошки обжигают кожу даже сквозь шершавую грубую ткань.

– Ему городские привезли вещь одну починить. Он взялся и не смог починить… сломал. Такая же штука у Гарика осталась, только совсем целая, и тот согласился отдать ее в обмен на меня. Иначе отцу не жить, если вещь эту не вернет, понимаешь?

Степан кивнул. Конечно, понимал, с городскими шутки плохи, будь ты хоть трижды мастер.

– Это не все, – шептала Маська и ее дыхание было сладким, словно от теплого хлеба дух. – Я знаю человека, что может сломанную штуку починить, да только отец не хочет его просить, они много лет уже как в сильной ссоре. Не поделили что-то. Ему проще родную дочь старику отдать, чем на поклон к кому-то идти!

Степан молчал, с трудом переваривая информацию. Что за отец так поступит?!

– Надо что-то делать, – снова хлюпнула носом Маська, а потом разрыдалась и все-таки уткнулась лицом в его плечо. Степан осторожно обхватил ее поверх спины, сам пугаясь собственной смелости.

– Что? – переспросил.

– Надо, знаешь, что? – она подняла заплаканные глаза, которые даже сейчас, опухшие и покрасневшие, оставались самыми красивыми глазами на всем белом свете. – Ты же знаешь, где он ее хранит, да? Куда он штуку эту проклятую дел! Ты ему помогаешь! Если… я договорюсь, ты только достань… тот человек ее починит и отцу не нужно будет выпрашивать такую же у Гарика. Слышишь? И меня тогда не нужно будет отдавать!

В прекрасных голубых глазах несмело затеплилась надежда.

– Слышишь, Степка? – она заглядывала в его лицо с такой верой, будто он ее самый главный на свете защитник. Будто он последняя надежда и спасение.

– Как эта штука выглядит? – спросил Степан. Не мог не спросить.

– Черная коробка длинной с ладонь, с одной стороны кнопки, – она вдруг потянулась и порывисто чмокнула его прямо в губы. – Достанешь? Правда достанешь? – дрогнувшим голосом спросила.

Степан смотрел и не верил, что не спит. Она его поцеловала… сама?

– Да? – настойчивей повторила Маська. – Достанешь?

Как он мог отказать?..

Следующим вечером Карп принимал гостей, они ужинали часа два, громко спорили и ругались, а после отправились в гости к одному из старых знакомых, который варил самый забористый в окрестностях самогон.

Все время, пока Степан прислуживал за столом, Маська выглядывала из кухни, спрятавшись за занавеску и почти приплясывала от нетерпения на месте. Стоило войти к ней, как она тут же подскакивала и лихорадочно заглядывала в лицо, будто пыталась убедиться, что он не передумал ее спасать.

– Скоро, – успокаивал Степан, борясь с желанием обнять бедняжку. Думать, какими их отношения станут после того, как Маська будет спасена от брака со старым Гариком, он не рисковал.