- Да там ничего серьёзного, царапина. Да и нет у меня никаких претензий...

- Вы просто моих родителей не знаете! Начнут ругаться: криворукая, обезьяна с гранатой… Под домашний арест теперь посадят и водить запретят. А как мне без машины документы развозить?

- Прости, я не знаю, чем тебе помочь. 

И это было правдой. Нет, конечно, он сотню раз видел женские слёзы: слёзы боли, злости, обиды, слёзы ярости и слёзы на пустом месте, но каждый раз неизменно чувствовал себя не в своей тарелке. Такое гадкое ощущение беспомощности и вины, даже если виноват он вовсе не был. 

- Ну не убивайся ты так, - помог подняться, и по-отечески вытер слёзы тыльной стороной ладони. – Может, тебе водички попить?

- Нет у меня водички… - шмыгнула носом, но вроде бы немного успокоилась.

- Ну хочешь,  пойдём в ресторан зайдём, тут за углом.

- Хочу! - быстро закивала она, и расстройство как ветром сдуло. – Только я сейчас, - убежала в машину, и через пару минут вышла уже на высоких каблуках. 

Зачем переобувалась? Вот чудачка. 

Он шёл и недоумевал, зачем вообще это предложил. Вон, идёт рядом, и даже улыбается. Видимо, стресс не был таким уж глубоким. Глупая какая-то ситуация. Но не разворачиваться же теперь на пол пути! Раз такое дело, можно и перекусить, всё равно обед пропустил.

Зайдя в прохладный зал японского ресторана, двинулись к дальнему столику у окна.

Персонал проводил пару любопытным взглядом: двухметровый мужик, перешагнувший тридцатипятилетний порог, и играющая во взрослую вчерашняя школьница, просто не могли не обратить на себя внимание. 

А девчонка явно преобразилась: жеманно водила плечиками и даже, о, боги! - расстегнула верхнюю пуговицу кофточки. 

Она точно была раньше застёгнута - он хоть и не был озабоченным старпёром, но всё-таки как нормальный мужчина не мог не заметить эту маленькую деталь. 

- Что-нибудь будешь? – спросил, лениво листая меню. 

- Да, если можно спайси унаги, темаки-суши с копчёным лососем и том ям.

И аппетит у девчонки неплохой.

С каждой минутой всё больше росло ощущение, что его просто-напросто облапошили.

Это не злило, нет, скорее позабавило и немного напрягло: неужели он безнадёжно стареет и теряет хватку,  раз сразу не заметил очевидных несостыковок?

- Как зовут-то тебя? – спросил, чтобы спросить хоть что-то.

- Марго. То есть Рита. Но друзья зовут меня Марго, - её айфон в салатовом чехле с кроличьими ушками громко зажужжал, и Рита взяла аппарат в руки. – Ой, простите, это мама, - поднесла трубку к уху. - Да, мам… Нормально, ага, успела… но тут такое дело, я в аварию попала… Да не пугайся ты, ничего серьёзного, так, маленькая царапина…

Уже царапина. Только что ведь рыдала, что получит от родителей, и уже «ничего серьёзного».

Да и странный какой-то курьер: телефон последней модели, дорогие туфли – у Тани такие же, колечко из белого золота с бриллиантом. Или он слишком хорошо платит своим сотрудникам, или эта девица явно не та, кем хочет казаться. 

- Сейчас подъедет моя мама, - бросая телефон в сумочку, расстроено оповестила она. – Так переполошилась, как будто я на всей скорости с грузовиком столкнулась. 

Просто отлично, ничего не скажешь. Ситуация достигла высшего апогея по шкале нелепости. Ещё полчаса назад он знать не знал эту девчонку, а совсем скоро познакомится с ее мамой. Он искренне надеялся, что доест свои роллы раньше, чем здесь соберётся вся её семья. 

Рита, или для друзей Марго, щебетала что-то про институт, про своих подруг, зачем-то упомянула Пушкина, и будто случайно пару раз задела под столом ногу своего босса. А ещё, когда он брал специи, специально потянулась тоже и намеренно дотронулась до его руки.