Иван пожал плечами, достал из кармана сломанный телефон и бросил его брату со словами:

– Утопил.

– Красава! – Рост недовольно покрутил телефон в руках и понажимал на кнопку.

– Я думал, тебе тут весело, – Иван мотнул головой в сторону комнаты, откуда гремела музыка.

– Не до веселья, – буркнул брат. – У меня проблемы.

То, что у Роста проблемы, никого бы не удивило, зачем только он докладывал о них ему, Ивану.

Рост опять пустился в бег по комнате.

– Брателло, я вляпался… – сказал он наконец, царапая ногтем свою простуду. Странное дело, вирусы они подхватывали одновременно. Вот и сейчас у брата в уголке рта красовалась живописная язва. Иван подошел и слегка ударил его по руке, чтобы тот оставил болячку в покое.

– И че? – просил Иван.

– Я бы тебя не просил, но никому говорить нельзя, иначе какая-нибудь падла обязательно заложит Лысому.

С тех пор как они переехали в это злачное место, Рост приторговывал травкой на вокзале. Товаром его снабжал Лысый – местный барыга. Вчера он приходил с пакетом, видно, принес товар. Пьянка у матери была в самом разгаре, и он остался. Может и сейчас блюет где-нибудь за сараем.

– Ну? – угрюмо спросил Иван, уже догадываясь, в чем дело.

– Мне вчера килограмм травы подогнали. Я ее, как обычно, в схрон запечатал. Сегодня проверил – пусто… Вскрыли!

– Кто?

– Конь в пальто!

– Может, кто видел, как ты товар прячешь?

– Схрон надежный! Я же не лох, чтобы подставляться…

– Ну, тогда возьми свою траву, где оставил, – отмахнулся Иван. Он скинул ботинки и, как был, в куртке, повалился на кровать. Глаза смыкались сами собой.

– Ива, слушай, это пипец как важно! Ты че, не врубаешься? Килограмм травы…

– Вы с Лысым вчера в обнимку сидели, только взасос не целовались, – Иван отвернулся к стене. Его сыроватая подушка тошнотворно пахла гусиным пером и кислятиной. – Сколько народу в хате толчется? Может, ты спьяна не помнишь, куда пакет сунул.

– Когда Лысый явился, я трезвый был, – скрежетал зубами Рост. – Сначала прибрал пакет, только потом забухали.

– Трезвый?! Да вы с матерью уже пятый день не просыхаете! – бросил Иван через плечо.

– Отвали!

– Сам отвали, понял! Я спать хочу! – заорал он. – Достали вы меня! – Иван уткнулся носом в закопчённую штукатурку стены.

– Ох, полюбуйтесь! Кто тут у нас… – послышался пьяный голос матери.

Иван не слыхал, как она вошла. Он не стал оборачиваться, притворяясь спящим. Эту только зацепи, она сейчас в самой кондиции, чтобы поскандалить. А ему так хотелось поспать хоть пару часов не на холодной лавке в парке, а в какой-никакой кровати, под крышей и в тепле.

– Мам, я щас приду. Оставь его, – забубнил Рост, но та не унималась.

– Паскуда, – прорычала она, обращаясь явно не к брату. – Какого хера ты пришёл?! Это мой дом. Убирайся! Ночует тут и еще пальцы передо мной веером… – разорялась она.

В кровь прыснуло ядом раздражения, но Иван терпел, не оборачивался и молчал.

– Мать, отчепись! Нам тут перетереть надо, не видишь… – послышалась возня. Видно, Рост пытался выдворить ее из комнаты.

– И ты туда же, скотина, защищаешь выродка! Он нас не уважает. А на тебя он клал!.. – рычала она.

Рост все-таки вытолкал мать из комнаты, и сам ушел вместе с ней. Хлопнуло дверью, и шансон забубнил глуше. Иван облегченно выдохнул, невольно чувствуя благодарность к брату. Если бы не Рост, Ивану давно пришлось бы бомжевать. Он закрыл глаза и тут же отключился.

Вера дошла до пролета на втором этаже, но на свою площадку подниматься не спешила. В голове после таблеток немного прояснилось, но стоило еще немного подождать, чтобы окончательно прийти в себя. Иначе родители догадаются о приступе. Она села на подоконник и принялась оттирать грязь с куртки и штанин.