Комендантский час уже идёт, поэтому я с осторожностью забираюсь к себе в комнату и проверяю, чтобы никто не увидел меня. Обычно, когда нам уже не разрешается выходить на улицу, все ложатся спать. Также, как мне известно, ночью по городу ходят солдаты. Они проверяют обстановку на нашей территории и выискивают нарушителей закона. Неужели теперь я тоже нарушитель?

Я переодеваюсь в одежду для сна и нахожу в ящике пачку влажных салфеток. Ими оттираю грязь на лице и руках. После этого наконец можно лечь в кровать. Я поднимаю руку, чтобы взглянуть на браслет. Он висит на моём запястье, но…не светится. Не горит ни серым, ни жёлтым, ни красным. Он просто не работает. Точно так же, как и тогда, когда я была с тем парнем в лесу. Система больше не видит меня, не контролирует.

Мой браслет просто молчит.

Это… странно. Я не могу объяснить, почему, но это ощущение, когда его нет, когда он не тревожит меня своими постоянными сигналами, кажется, что я впервые почувствовала себя настоящей. Сразу же после того, как парень прикоснулся к моему браслету он замолк. Только тишина. Я не зависела от браслета.

Мои пальцы касаются холодной поверхности браслета, но это не даёт никакого ответа. Я чувствую, что он всё ещё есть, что он должен работать, что Система должна быть здесь. Но её нет. Система не видит меня.

С этими размышлениями я практически сразу засыпаю. Несмотря на такой нестандартный вечер, ночь проходит стабильно.

Просыпаюсь, когда на улице уже светло, а часы показывают девять. Спускаю ноги на пол и пытаюсь пошевелить, чтобы проверить ушибленную ногу. Всё ещё ноет, но жить можно.

Поднимаю руку и смотрю на браслет. Он всё ещё на моей руке, как и всегда. Ничего не изменилось, хотя… вчера было иначе. Он был отключён, а сейчас снова здесь, и я ощущаю его тяжесть, ощущаю его холодный металл на коже. Он безмолвно светится серым, как всегда, проверяя меня. Точно так же, как и каждый день. Всё, как и должно быть.

Дохожу до кухни, откуда слышно радио, по которому передают состояние экономики нашей страны на данный период времени, и стараюсь быть максимально естественной, начиная с поведения и заканчивая едва заметной хромотой. Через боль в ноге всё же иду.

– Доброе утро, – более-менее бодро произношу я, когда вижу папу за столом. Он как всегда пьёт кофе. Моя стабильность нарушается от воспоминаний о вчерашней находке. Как же папа объяснит мне всё, что твориться здесь?

– Доброе, дочка. Как спалось? Завтрак если что на плите, – говорит отец и отвлекается на свой телефон. Я слегка прищуриваюсь, но отворачиваюсь и накладываю еду на тарелку.

– Спалось хорошо, – отвечаю ему и наливаю чай. Я усаживаюсь напротив и принимаюсь кушать.

Мне тяжело заговорить с папой, ведь всё может повернуться не в то русло. Я либо быстро сдам себя с потрохами, либо как-то наврежу папе своими словами.

Интересно отец заметит пропажу карты из сейфа? Или он редко туда заглядывает. Вчера по пути домой я много думала и пришла к выводу: чтобы что-то узнать у папы и предоставить доказательства, мне нужно ещё пообщаться с тем парнем. Если он знает папу, то папа не сможет отрицать правду.

– Ты куда? – задаю вопрос, когда отец поднимается из-за стола и говорит, что ему пора уходить.

– Сказали заглянуть в здание правительства, – быстро отвечает он и подходит ко мне, целуя в макушку. – Надеюсь, ненадолго. Не забудь пообедать, дочка.

Я не успеваю ничего ответить, как он уже выходит в коридор, а после слышится хлопок двери. Остаюсь сидеть в полном замешательстве. Такое поведение не похоже на папино, что ещё больше путает меня. Голова начинает болеть от всех предположений и мыслей.