– Конечно, мы знакомы, он – мой брат! – возмутилась Розель.

– Нейл, сынок, подойди к нам на минутку, – крикнула женщина, повернув голову в сторону дома.

Элоизе не терпелось закончить эту драму. В воздухе воцарилась тишина, трое стоящих во дворе дома услышали скрип половиц, после чего на пороге появился белокурый парнишка, с такими же голубым цветом глаз, как у его матери. Он встал подлее нее и поинтересовался:

– Матушка, ты звала меня?

– Да, дорогой, звала. Скажи, пожалуйста, ты ее знаешь? – спросила Элоиза сына, указывая рукой на Розель.

Девушка непроизвольно улыбнулась при виде родного брата, потому как не смогла сдержать любовь и нежность, что испытывала к нему. Розель была старше Нейла на четыре года. Она, как старшая сестра, ухаживала за ним с самого его рождения. Иногда родителям приходилось оставлять их одних дома, и девушка с радостью принималась ухаживать за своим младшим братом. Благодаря ему она рана научилась готовить, кормить себя и его, переодевать его, когда он пачкался, заботливо успокаивать, когда плакал. Они часами могли играть вместе, дожидаясь родителей, потому как оба еще были детьми, такие моменты делали их дружнее.

Розель посмотрела на брата, лицо которого было таким родным, но, когда они встретились взглядом, девушка почувствовала что, кое-что изменилось в его взгляде, он смотрел на нее как на незнакомку.

Парнишка призадумался на долю секунды, а после произнес:

– Нет, матушка, впервые вижу. А кто это?

– Не важно, милый, ступай в дом, – ответила мать, погладив его по щеке.

Нейл, как примерный сын, без лишних вопросов вернулся в дом, а Элоиза впилась взглядом в Розель, и та, будучи не в силах больше сдерживаться, взвыла:

– С меня хватит этого спектакля! Пустите меня домой! Это уже не смешно!

Ее терпение лопнуло, и она двинулась в направлении к дому, ловко увернувшись от преграждающей ей проход матери, отворила входную дверь и обомлела от увиденной в доме обстановки. Их простенькая мебель была расставлена иначе, а вещей, принадлежавших ей, нигде не было, не было ни ее небольшого комода, ни кровати. И вместе с этим ощущение домашнего уюта куда-то испарилось, девушка уже не чувствовала себя как дома.

– Ну и как это понимать? Где я должна спать, по-вашему? – возмутилась Розель.

– Фабиан, убери эту девицу из нашего дома немедленно! – завопила Элоиза, приказывая супругу.

Усилившийся гнев женщины выплескивался наружу в форме насыщенного красного цвета, который, похоже, могла видеть только Розель. У остальных членов семьи внутренний настрой не был выражен столь же ярко и не излучал какой-либо конкретный оттенок.

После произнесенных Элоизой слов, ее супруг, стоявший во дворе все это время словно статуя, нерасторопно побрел к дому. Он приобнял девушку за плечи и препроводил за дверь.

Розель обернулась на хозяйку, та стояла на пороге дома с лицом победителя. Женщина одним взглядом дала понять, что разговор между ними окончен и демонстративно захлопнула дверь. Фабиан тяжело вздохнул, посмотрел с жалостью на Розель и произнес следующее:

– Милое дитя, как видишь, наша семья ничем не может тебе помочь. Если тебе совсем негде жить, ты можешь пойти в женский монастырь.

– Что? Пойти в монастырь?!

Мужчина сделал вид, будто не заметил ее реакции и спокойно продолжил:

– Позволь мне показать тебе, как до него добраться. Видишь часовню? – мужчина указал на высокую башню с колоколом под крышей, – когда сровняешься с ней, перейди дорогу и поверни на право. На перекрестке, помнится, стоял дорожный указатель, пойдешь, куда он указывает, и не ошибешься. Иди прямо по дороге, никуда не сворачивай и тогда выйдешь к монастырю. Если у тебя нет дома, он может стать для тебя таковым. Ступай дитя и никогда больше не плачь.