Что-то Дамир много на себя берет, как я погляжу.

Несомненно, мне приятна его забота, но не тогда, когда она настолько навязчива.

— А как с моей машиной быть? Где мне ее забрать?

— А ваша машина ровно через полчаса будет ждать вас у вашего дома, — отвечает девушка, чем весьма огорчает меня.

Единственное место, где я не хотела бы сейчас появляться — дома. Но без машины я как без рук.

— Хорошо. Тогда поехали, — натянуто улыбаюсь, обуваюсь и иду на выход вслед за девушкой.

Алевтина ставит дом под охрану. Мы подходим к ее машинке — красному Миникуперу. Как только рассаживаемся по местам, помощница вводит в навигатор адрес моего дома.

Ситуация начинает немного подбешивать.

— Я дико извиняюсь, но я же еще не говорила вам, куда нужно ехать, — возмущенно довожу до девушки, глядя на нее испытующим взглядом.

А ей по барабану:

— Да, но Дамир Ильдарович дал мне указание отвезти вас именно по этому адресу, — деловито отвечает она, махнув головой на проложенный маршрут на экране.

Дамир Ильдарович! Достало, ей-богу!

Еще немного — и меня начнет воротить от этого имени. Кровь так и закипает в жилах. Бурлит в ушах от любого его упоминания вслух.

Нет, я все понимаю. Он помог мне. Выручил меня в трудную минуту. Нянчился со мной целые сутки, за что я бесконечно ему признательна.

Но всему ведь есть предел. В конце концов, не ему решать, куда мне ехать!

— Так... либо я высаживаюсь, либо мы едем туда, куда я скажу! — на повышенных тонах ставлю свои условия, с трудом сдерживая в себе раздражение. — Отвезите меня в мою студию! Пожалуйста.

На сей эмоциональный всплеск девушка виновато поджимает губы.

— Сожалею, но указания были другие. Кроме того, Дамир Ильдарович предвидел ваш негативный настрой. Он был уверен, что вы уйдете в протест.

— Еще бы! — фыркаю я, складывая руки на груди.

— На этот случай он передал мне, чтобы я напомнила вам об этом, — наманикюренным пальцем она тычет на портфель, лежащий на моих коленях. — Откройте его и ознакомьтесь с содержимым. А я пока поеду, если не возражаете, — как ни в чем не бывало она переключает передачу и плавно трогается с места.

— Возражаю, — буркаю я.

А девушка мастерски делает вид, будто и не слышит меня вовсе.

— Пристегнитесь! — приказывает она.

Захлебываясь возмущением, я пристегиваю ремень безопасности, складываю руки на портфеле. От нечего делать барабаню по нему пальцами в нервном ритме.

Я искоса поглядываю на Алевтину, бубнящую себе под нос слова песни, играющей по радио. И в конечном счете решаю залезть вовнутрь портфеля.

Я аккуратно снимаю пломбу, засовываю руку в отдел и нащупываю...

Да ничего толком и не нащупываю.

Тут только какие-то документы... и кажется фотографии еще...

Что это?

Присмотревшись к одной фотке, я различаю в ней своего мужа... Вид сзади.

Лица голубков не в фокусе. Словно специально размыты. Но мне не составляет труда узнать Матвея и увидеть, как в стенах своего кабинета он обжимается с белобрысой девицей, лицо которой также нечеткое.

На следующем снимке Матвей уже по пояс обнажен. С приспущенными брюками склоняется над распластанной на столе полуголой блондинкой и страстно целует ее. Едва ли не пожирает грудь.

А на третьем... Ой, нет.

Подавляя рвотные позывы, я судорожно прячу снимки обратно в портфель. В противном случае придется расплачиваться с Алевтиной за химчистку. И никакое противорвотное меня уже не спасет.

Мерзко... Как же погано!

Выходит, Дамир уже давненько знал о похождениях моего благоверного. Этого скакуна недоделанного.

Но зачем ему это понадобилось, вот в чем вопрос? Почему именно сейчас? Что он хочет мне этим сказать?