- Что ты творишь? – возмущаюсь я. – Зачем приехал? Оставался бы с толпой своих поклонниц!

- Не люблю откладывать на завтра то, что могу сделать сегодня. Нам нужно поговорить.

- Нам не о чем разговаривать! – говорю я и снова пытаюсь вырваться из его рук. Ничего не получается, естественно. Арсений зажимает мои руки, тянется для поцелуя. Отворачиваюсь.

- Фу, не смей, - рычу я, - не смей после нее.

- Я после той шлюхи зубы почистил и рот с мылом помыл, - с довольной улыбкой говорит Аверин. Блин, снова я спалилась с ревностью своей. Почему с ним мне так сложно сдерживать эмоции под контролем? Вскрикиваю от неожиданности, когда он опрокидывает меня на спину, сам нависает сверху. – Ревнивая девочка мне досталась…

- Сочувствую! – выдыхаю я, пытаясь скинуть наглую руку, ласкающую оголенную ногу. Боже, ну и поза. А на мне короткие шортики и футболка.

- А мне нравится, - говорит он, целуя в подбородок. Дыхание перехватывает. Он ведет губами вниз, прокладывая дорожку из поцелуев к ключице. Глаза сами по себе закатываются от удовольствия. Так, Барская! Возьми себя в руки! Растеклась тут лужицей!

- Ты хотел поговорить, - напоминаю я. Нужно его отвлечь. Если он продолжит меня целовать, я забуду обо всем. Арсений отклоняется, а я, наконец, делаю вдох. Он смотрит на мои губы. Подвисает. Обхватываю его лицо ладонями, приподнимаю, чтобы смотрел в глаза. – Говори.

- Той девке заплатили, чтобы она на меня запрыгнула. Решили устранить соперницу. Ты повелась.

- То есть мне нужно было остаться и наслаждаться зрелищем? – возмущаюсь я.

- Если бы осталась, то наслаждалась бы зрелищем, как эта выскочка отмывает октагон от крови, пота и слюней. А после ее ждет весь зал.

- И все? – поднимаю удивленно бровь.

- И месяц мытья параш в клубе. Довольна?

- Два месяца.

- Договорились, - довольно улыбается парень и возвращает нас в сидячее положение. – Где моя кофта?

- Отдала другой твоей поклоннице, - дерзко отвечаю и наблюдаю, как темнеют его глаза. Ой, кажется, я попала. Это же он сейчас понимает, что из зала я выскочила в одном бюстгальтере. Кружевном.

- Тебя кто-то видел? – сквозь зубы спрашивает он. Я прикусываю щеку. Не хочу отвечать. – Лиза?

- Вова. Я с ним и уехала, - отвечаю тихо.

- Это который твой друг с универа? – уточняет Арсений. Я киваю. – Только он?

- Да, Арсений. Только он. И вообще, в чем проблема? Я же не голая по клубу бегала!

- Да твой лифчик не оставлял места для фантазий!

- Хорошо. В следующий раз надену другой, закрытый! – выпаливаю я. Глаза Арсения наливаются кровью. Кажется, я не то что-то сказала…

- В следующий раз? – переспрашивает он. – В клубе будешь ходить в моих кофтах, поняла?

- Зачем это?

- Чтобы все видели, кто ты.

- В халате будет понятнее, что я медик!

- Ты не поняла, Лиза. Я хочу, чтобы все видели, что ты моя, - тихо говорит Арсений, притягивая меня к себе за шею.

- Твоя, - шепчу я и не могу сдержать улыбки.

Он тоже улыбается, крепко обнимает за талию. Я обхватываю его шею руками, прижимаюсь всем телом. Так и сидим. Слышу удары его сердца, выравниваю дыхание. Так хорошо рядом с ним и спокойно. И почему Вова назвал его опасным? Нужно расспросить друга. Я должна знать, в кого так быстро влюбляюсь. А я влюбляюсь. Стремительно. Не могу сдерживать свои чувства. Впервые меня так тянет к другому человеку, к мужчине.

В голове возникают слова мамы: «Ты сразу поймешь, когда встретишь своего мужчину. Ты не сможешь сопротивляться. Он проникнет в каждую твою мысль. Ты будешь в нем растворяться. Не бойся открыть сердце, дочь. Да, ваша история может закончиться не так, как ты будешь мечтать. И если так случится, ты всегда с теплотой в сердце будешь вспоминать ваши счастливые моменты, как бы не было больно после расставания». Неужели мама тогда говорила мне об отце? Неужели именно с ним у нее была такая сумасшедшая любовь, но они расстались? Жаль, что я уже не узнаю ответов. Когда спрашивала, была совсем маленькой. Теперь мамы нет. Бабушку не хочу тревожить. Ей тяжело вспоминать о единственной погибшей дочери.