Его род продолжался, разрастаясь в разных направлениях, и одним из его потомков был Цянь Шэнсян, переехавший в северный Чжэцзян и обустроившийся в старинном поместье Ян Сиань. Это налагало на него определенные обязанности. В роду велись генеалогические книги, и поддержание их считалось долгом следующих поколений. Славу своего великого родоначальника, Цянь Лю, семья Цянь Шэнсяна старалась скрывать. И не только из опасений показаться тщеславными, но и чтобы самим не испытывать разочарования при виде царящей вокруг разрухи.

Цянь Шэнсян выбрал погожий, ясный весенний день, чтобы устроить первый фейерверк в честь постройки моста Ванг По. В деревне существовал давно укоренившийся обычай: каждое благое деяние называлось в честь его вершителя, чтобы имя это не было забыто. Кто-то предлагал переименовать мост Ванг По в мост Шэнсяна, но Цянь Шэнсян категорически отверг это предложение. Он не собирался и уничтожать каменную табличку на опоре моста. Не то чтобы ему не хотелось увековечить свое имя, просто он считал, что это будет бесчестно по отношению к человеку, которого он так превозносил в своем сердце: к Ванг По.

Цянь Шэнсян во многом отличался от других людей. Например, он не имел множества любовниц, как было принято в те времена, не курил одну папиросу за другой и не злоупотреблял алкоголем. К сожалению, здоровый и почтенный образ жизни не подарил ему долголетия. Он скончался в 43 года – в том самом возрасте, когда мужчина только подходит к главным своим свершениям. Новая могила на семейном кладбище Цянь стала последним прибежищем ученого студента Цянь Шэнсяна, безвременно ушедшего из жизни. Она же была свидетельством того, что не существует прямой связи между добрыми делами и удачей или долголетием.

Цянь Сэнсун был вторым сыном Цянь Шэнсяна. Из всех членов семьи Цянь Сэнсун был самым эрудированным, мудрым и трудолюбивым, не говоря уже о ценной способности поддерживать человеческие отношения и блюсти карму, одновременно придерживаясь принципов разумного управления, внушенных ему отцом. От последнего он отличался, однако, куда большим вниманием к роли культуры в личном развитии.

Они с женой произвели на свет трех сыновей и двух дочерей. Всех детей в семье очень любили, но больше остальных Сэнсун выделял младшую дочь, Сюлин. Она была не только самой сообразительной, но обладала и множеством талантов. В три года она наизусть рассказывала стихи Тана и блестяще владела каллиграфией. В сезон цветения Цянь Сэнсун частенько брал ее крошечную ручку в свою ладонь, и вместе они шли по дорожкам между зелеными полями и любовались бегом воды, стоя на мосту Ванг По.

Почему Ванг По уходила из деревни, чтобы собирать деньги в чужих краях? Почему люди в собственной деревне не помогали ей? Сюлин так занимал этот вопрос, что она лишалась аппетита, представляя себе, что Ванг По до сих пор бродит где-то, прося подаяния.

Сюлин указывала пальчиком на большую кучу риса у них в сарае: «Почему мы просто не отдадим это все Ванг По?!»

Почему же они не поделили рис между Ванг По и бедняками вроде Ванг По? В определенном смысле это была проблема.

В китайских деревнях, на севере или на юге, на каждого богатого человека приходилось по меньшей мере несколько сот бедняков. Вечный голод делает лицо бледным, а глаза прозрачными. Считается, что бедняки работают за богачей – богачи наживаются за их счет. Позднее мы узнали, что это называется эксплуатацией. В действительности отношения между богачами и бедняками никогда не были столь холодными, особенно в Чжэцзяне. Со времен южной династии Сон (1127–1279) и до сих пор там действовала система долгосрочной аренды. По ней арендатор получал право возделывать хозяйские земли на постоянной основе. В этом заключалась суть их отношений. Однако, если уж говорить честно, пока фермер возделывал земли хозяина, тому невыгодно было этого фермера разорять. И даже если арендатор не выплачивал аренду, хозяин ничего не мог с ним поделать. В общественном устройстве деревни власть землевладельца была ограничена многочисленными традициями, в частности из-за того, что его арендаторами являлись преимущественно родственники. На Новый год землевладелец приглашал арендаторов к себе и вручал подарки, а повседневная их жизнь мало чем отличалась, вне зависимости от статуса. Разница, если и была, заключалась в образовании. Если изучить их быт пристальнее, станет ясно, что богачи жили отнюдь не в роскоши, а бедняки тоже не были лишены определенного комфорта.