Саша поначалу пыталась сохранять дистанцию и придерживаться нейтралитета, всячески давая понять, что она здесь из-за дочери, но потом и сама удивилась, обнаружив, что Дашка с Романом вовсю гоняют на роликах по ролледрому, а они  с Илюшкой прыгают на батуте. Как в тех семьях, за которыми она иногда наблюдала, отчаянно стараясь подавить зависть, где старшие дети носились за отцами, в то время когда младшие отирались возле мам.

Вскоре Роман с Дашкой тоже пришли на батуты. Дочь смотрела на Романа совершенно влюбленными глазами, и Саша снова начала грызть себя и мучиться, имеет ли она право прятать от девочки отца. Она не сомневалась, что он поверит, в конце концов, сейчас не каменный век, установить отцовство легко и просто. Она сомневалась в себе, что сможет выдержать их общение, исключающее ее саму. Разве это не самый настоящий эгоизм?

А тут еще Илюшка, который прилепился к ней и ходил хвостиком, был бы у нее подол, он бы за подол цеплялся, как любили писать в книгах. И ей это нравилось, она испытывала к малышу безотчетную нежность, может быть, из-за Романа? Но тогда, в торговом центре, Саша не знала, чей он сын, а ее сразу к нему потянуло. Сашке всегда хотелось иметь много детей, так что, скорее, это ее нерастраченная любовь находит себе лазейки и выливается на мальчика, а он отвечает ей тем же, потому что его родители не слишком напрягаются в отношении малыша.

Хотя нет, она несправедлива к его отцу, тот и правда исправляется. Сейчас они втроем прыгали и дурачились, дети визжали на весь детский центр, Сашка попыталась было их усмирить, но Роман остановил ее, взяв за руку и так и оставил ее ладонь в своей. Она хотела забрать, а он придумал всем взяться за руки и прыгать вчетвером, и не отпустил, еще и умудрился погладить ладонь большим пальцем и сжать сильнее, чтобы она точно не вырвалась.

А потом они еще и упали, и Сашка не была уверена, что Роман специально не подстроил это, особенно когда он навалился сверху, обхватив ее обеими руками так, что она и пошевелиться не могла. Лежала, прижатая его телом, и его сбившееся дыхание навевало совсем неподходящие мысли, причем сама Саша дышала так же. И все это так живо напомнило ей события семилетней давности, что мороз по коже пошел.

Роман сам встал, поднял ее и поставил на ноги, при этом лицо его сделалось слишком серьезным, словно это не он только что смеялся и сходил с ума с детьми. Неловкую паузу заполнила неудачно свалившаяся Дашка, сразу разревевшаяся, и Саша не успела, к ней первым подбежал Роман, подхватил на руки, а та продолжала реветь, обняв его за шею. Сашка и сама не отказалась бы пореветь на такой шее.

Роман осмотрел Дашкину ногу, запшикал царапины аэрозолью перекиси и промокнул салфетками, что нарыла в сумке Саша, а потом старательно дул на ранки по команде дочки. Сашка смотрела, как высыхают слезы на глазах ее девочки, как она улыбается сквозь них Роману, а тот берет ее на руки и гладит по голове, и снова чувствовала себя негодяйкой, отнимающей отца у собственной дочери.

Но уже через минуту Дашка понеслась наперегонки с Ильей, забыв о своих ранениях, и Сашу понемногу отпустило. Или правильнее будет сказать, она сумела затолкать подальше свое чувство вины. Роман предложил пообедать, и они зашли в пиццерию, где тот заказал метровую пиццу.

— Я голодный, как волк. Если не съедим, заберем с собой, у нас с Илюхой все равно дома пусто,  — он так явно напрашивался в гости на ужин, что Саша лишь глаза опустила, но сделала вид, что не поняла намека.

Когда дети наелись и запросили мороженого, Роман ненавязчиво поинтересовался, нравятся ли Дашке лошадки, а потом предложил прокатиться завтра в загородный комплекс «Сан Рио», где Саша ни разу не была, слышала лишь, что там очень красиво и дорого.