— Нет, я его разорвала… Он сказал… сказал, что если останется, то мы не сможем встречаться! У него, видите ли, самолюбие!  — Анна сцепила пальцы в замок и уставилась перед собой.  — Мы совсем разругались…

Самолюбие. Как все просто, оказывается! Внутри неприятно кольнуло осознание того, что ее ситуация ничем не лучше. Не самолюбие ли заставляло ее поселенца названивать каждые десять минут и возмущаться тем, что мужчины оказывают ей внимание? А она уже надумала себе невесть что…

В дверь постучали, сначала легонько, потом сильнее, потом раздались несколько гулких ударов, похоже, в дверь ломились плечом.

— Аня, открой, я знаю, что ты там,  — послышался из-за двери резкий голос бывшего, или пока еще не бывшего, кто их разберет, начальника охраны.

— Открой, Сань, а то он сейчас двери выломает, — безнадежно всхлипнула Анна. Она пошла открывать. Андрей ворвался внутрь, но несколько осекся, увидев Сашку.

— Саша, вы здесь? Я не знал…

— А я уже ушла,  — Сашка прошмыгнула под его рукой и услышала, как щелкнул замок. Фух! Как-нибудь без нее разберутся.

Прислушалась. Как будто ничего военного: взволнованные голоса, сдавленные всхлипы — все как должно быть. Она поторопилась к выходу — уже и так задержалась на добрый час, а ведь обещала… И снова пришлось вправлять самой себе мозги. С чего она решила, что ее кто-то ждет? Из его слов? Так он, скорее всего, волнуется, как все прошло и хочет получить назад ключи, зачем самой себе придумывать то, чего не существует?

Саша как раз вошла в супермаркет, когда зазвонил телефон.

— Ты сказала, что едешь домой,  — голос был все тот же ровный, без эмоций, но Сашка все равно закрыла глаза и облегченно вздохнула, прислонившись к стене. Он позвонил. Может, это все-таки не одно самолюбие…

— Пришлось вернуться на работу и задержаться.

— Можно было набрать.

— Извини,  — а вот это уже полный алес. За что она извиняется?

Но Сашка осознавала, что ее сущность давно раздвоилась, и она осталась в полном одиночестве со своим холодным рассудком, а все чувства, эмоции и желания жили своей жизнью, отдельно от нее, ярко вспыхивая и подмигивая при звуках низкого, хрипловатого голоса.  И осознания, что ему не все равно, где и как проводит свое время Саша Погодина. А что рассудок? Ничего, он тут совсем лишний, потому как его никто не спрашивает, а уж слушать тем более никто не собирается.

Когда Саша вошла в прихожую, владелец хриплого голоса стоял, прислонившись к дверному косяку здоровым плечом, и держал телефон в руке. Глаза смотрели выжидающе, но этот взгляд не очень понравился Саше. Колючий. Он никогда на нее так не смотрел. Она сбросила туфли и подошла ближе, а затем остановилась в нерешительности. Оба молчали, а что тут скажешь?

 — Я все сделала, как ты просил, Робин Гуд,  — решив, что лучшая защита — это нападение, Сашка достала все три ключа и протянула ему. И только сейчас увидела, что и свой ключ прихватила, надо было в офисе оставить, в сейфе. Уголок губ дернулся, и глаза перестали быть похожими на две зеленые колючки — почему-то сейчас его глаза казались зелеными.

 — Я уже сказал, что отблагодарю. Мне только нужно добраться до своих денег, — он отлепился от косяка и подошел к Сашке так близко, что у нее захватило дыхание. И наклонился так, что их лица почти касались друг друга. А когда заговорил, ей показалось, что это у нее в голове голос звучит. — Я думал, с тобой что-то случилось, чуть не сдох, пока ты не перезвонила — я бы себе никогда не простил, что втянул тебя во все это.

Развернулся и ушел в комнату, а она так и осталась стоять, ощущая покалывания там, где он касался ее, и пытаясь сообразить, что теперь ей со всем этим делать.