– Ну рассказывай, Ась. Как дела? Как суд прошёл? Вас развели? – выпытывает мама.

– Нет, дали три месяца на примирение.

– Слава богу, – облегчённо вздыхает. – Не зря я с самого утра молилась.

– Чего? Мам, я что-то не понимаю. Ты на чьей стороне вообще?

– На твоей, конечно же. Но ты знаешь мою позицию. Я противник разводов, тем более в твоём случае. Хорошо же жили со Львом, вот чего вам, дети, не хватало? И в достатке, и во взаимном уважении, и дочка у вас маленькая.

“Только чужой жизнью жили, мам”, – хочу добавить, но реплику оставляю лишь в мыслях.

Приблизившись к маме, почти шёпотом на ухо, что не услышала София:

– Матвей в город вернулся. Всё разрушено, мам. Развестись – было решением твоего любимого зятя.

– Что?..

Мама округляет глаза, точно не верит услышанному. А это впервые, когда я сказала про Матвея. До последнего не хотела посвящать маму в эти грязные тайны, но вышло как вышло.

– Подожди. Что значит “всё разрушено”? Это Матвей постарался?

Тяжко вздыхаю. Так не люблю говорить на эту тему – вот вообще ни с кем. Даже наедине с самой собой стараюсь не думать о прошлом, но оно постоянно преследует меня, ходит по пятам настоящей тенью. Вот так бывает: из-за одной ошибки в молодости вся жизнь наперекосяк. Я не должна была выходить замуж за Стельмаха, решение было принято спонтанно на эмоциях. Возможно, стоило быть матерью-одиночкой, ведь в этом же нет ничего плохого, да? Но теперь мне только остаётся сожалеть, ведь машины времени не существует.

– Я не хочу говорить на эту тему, прости, – виновато опускаю взгляд в пол. Но мама неугомонная, уже в меня вцепилась и теперь не отпустит.

– Ты рассказала Соне?

– Нет. Пока нет.

– И не говори!

– Мам, всё сложно. Не надо. Прошу, не ковыряй старые раны и так больно, наизнанку выворачивает.

Возможно, мама пошла бы дальше и таки клещами вытащила из меня информацию, но в коридоре появляется София. И мы с мамой замолкаем.

– Я готова. Поехали, мам, – передав мне рюкзак, Соня достаёт из шкафа курточку, одевается.

– Ни слова, – предупреждаю маму, чтоб даже не вздумала сейчас сказать чего лишнего.

– Мам, ты помнишь, что мне обещала? – спрашивает дочка.

– Ты о лабораторной крысе?

– Да! Я уже даже придумала, как её назову.

– И как же ты её решила назвать?

– Ириска. Круто же, да, мам?

– Круто, – улыбнувшись, взгляд переключаю на маму: – Спасибо, мам. Мы поедем. Завтра всё как обычно. У Сони пять уроков.

– Ах, Ася… – вздыхает мама, провожая нас с дочерью грустным взглядом. – Береги себя, доченька!

***

Прогуливаясь между просторных рядов супермаркета, София катит перед собой тележку для продуктов. Завернув в отдел со сладостями, долго стоит напротив полок с яркими упаковками, не может выбрать ничего конкретного.

– Сонь, выбери уже что-то. Нам ещё за лабораторной крысой нужно успеть до закрытия ветмагазина, – причитаю я, поглядывая на циферблат наручных часов.

– Мам, а можно я конфеты возьму? Хочу эти и вот эти. Ещё эти… и те хочу, – задрав голову, дочка смотрит на меня умоляющим взглядом, ну точно глазками котика из мультика “Шрек”. Как тут отказать, хотя я категорически против злоупотребления сладким. Это же верный путь к кариесу!

– Хорошо, возьми всего по чуть-чуть. По чуть-чуть – это не больше жмени, малыш, – говорю строго.

Кивнув, Соня с энтузиазмом отрывает от рулона пакеты и кладёт в них конфеты, а затем взвешивает на весах и наклеивает сверху пакетов ценники. Улыбаюсь, глядя, как у дочки ловко получается совершать покупки, не зря я её с собой по магазинам с самого маленького возраста беру и учу, как правильно вести себя в обществе при разных социальных ситуациях.