Рэймер ничего не ответил, молча шагнул навстречу, угрожающе глядя на сокурсника. С такими бесполезно разговаривать — только бить.

— Стой. — Ладонь Конрада тут же легла ему на плечо, останавливая. — Он того не стоит.

Монтегрейн замер, все еще не разжимая кулаков. Лучше сутки в карцере за драку, чем и дальше спускать этому мерзавцу все с рук.

— Правильно, слушай папочку, — еще больше развеселился Бриверивз.

Вокруг них начала собираться толпа.

— Эйдан, осади, — высказался кто-то из заднего ряда. Тихо и осторожно, чтобы ненароком не превратиться из свидетеля в жертву. С Бриверивзом такое случалось постоянно: конфликт затевал он, а виновным признавали другого.

Эйдан обернулся вполоборота, но, естественно, не распознал говорившего (тот предусмотрительно спрятался за спины товарищей).

— А что я такого сказал? — деланно удивился Бриверивз, намеренно обведя всех собравшихся во дворе академии взглядом, будто актер зрителей со сцены. — Всем и без меня известно, что у Монтегрейна полумертвая жена, не способная даже выполнить супружеский долг. — Ликуя от внезапно повисшей во дворе тишины, Эйдан театрально развел руками. — Я всего лишь сделал вывод: жена — полутруп, значит, шлюхи.

А в следующее мгновение он уже выплевывал зубы на влажную от утренней росы траву.

Пользоваться магией вне тренировок в академии было запрещено. Но Рэймер и не собирался. Разбить Бриверивзу лицо собственноручно было куда приятнее.

***

Рэймер сидел в кабинете старшего инструктора Холта, прижимая полотенце к сбитым костяшкам и тщетно пытаясь остановить кровь. Увы, мелкие ссадины и порезы боевой маг мог вылечить кому угодно, но только не себе. А когда их растащили, все, естественно, бросились лечить несчастную жертву. «Зачинщика» же препроводили к инструктору и велели ждать.

Зачинщик… Захотелось сплюнуть. Мало Эйдану досталось, мало. Может, если бы удалось выбить ему побольше зубов, тот бы наконец научился держать рот закрытым.

Хлопнула дверь, затем раздались тяжелые шаги. Монтегрейн не поднимал головы, поэтому в зоне его видимости появились лишь сапоги вошедшего. Те приблизились, остановились напротив, перекатились с пятки на носок и обратно, пока их владелец, очевидно, раздумывал, что делать с провинившимся курсантом, затем прошли к столу. Скрипнули ножки резко выдвинутой мебели.

— Руку давай, — последовала короткая команда.

Рэймер молча отложил в сторону превратившееся в измазанную кровью тряпку полотенце и протянул правую руку. По костяшкам прошло тепло, затем покалывание. Кожа зачесалась, стягиваясь.

Монтегрейн перевел взгляд на сидящего за столом крепко сбитого мужчину в темно-синей военной форме. Короткая стрижка, тяжелый подбородок, суровый взгляд — казалось, Кастор Холт не менялся годами: таким Рэймер увидел его, придя в академию желторотым юнцом, и таким же тот остался шесть лет спустя. В прошлом — командующий элитного подразделения, военачальник. Ныне — старший инструктор Циннской военной академии. Второе лицо после главы — официально. Фактически же — главный в этом месте. Наставник и второй отец для таких, как Рэймер, — тех, кому не очень повезло с первым.

— Что смотришь? — огрызнулся Холт. С напускной злобой, но на самом деле скорее с усталостью.

И Монтегрейн понял, что ошибся. Старший инструктор постарел. Добавились новые морщины на лице, совсем поседели волосы. А своим сегодняшним поступком Рэймер, вероятно, добавил тому как тех, так и других: новых морщин и седых волос. Кому, как не ему, держать ответ за выходку завтрашнего выпускника, если Бриверивзы решат подать официальную жалобу его величеству? Скверно.