— Куда уехала? — переспросил принц совсем едва слышно. Сжал кулаки и угрожающе шагнул к другу, прожигая взглядом. — Это отец? Что ты выяснил? Говори!

Рэймер пожал плечами. Ему не слишком-то хотелось признаваться в том, что он ничего толком не узнал: пробежался по коридорам, поймал несколько спешащих по своим делам служанок. Одна и вовсе что-то испуганно пискнула и умчалась прочь. Другая попробовала строить ему глазки (совсем осмелели в этом своем королевском дворце, пользуясь добротой Конрада), и только третья выдала что-то более-менее вразумительное.

— Не знаю. Собрала вещи, освободила комнату и покинула дворец, когда начало смеркаться.

— Черт! — Конрад в сердцах впечатал кулак в стену, заставив Рэймера поморщиться от неприятного хруста.

— Ты руку себе повредил, — заметил он спокойно.

Болезненная привязанность друга к служанке была ему непонятна. То есть он, разумеется, понимал, что Конрад хорошо проводил время с Алиссией, которая была едва ли не единственной из всех, кто ценил принца за ум, не обращая внимания на изъяны тела. С другой стороны, это друг так говорил и в это свято верил. Сам Монтегрейн не был столь уверен в бескорыстности девушки и не видел в ней ничего особенного.

— Пара часов. — Принц крутанулся на месте, запустив руку в волосы и портя идеально уложенную прическу. — У нее тетка живет в городе, она наверняка направилась к ней.

— Ну так, значит, ее тетка будет жить там и завтра. — Рэймер с неудовольствием покосился на большие настенные часы. — Бал вот-вот начнется. Завтра выспимся и съездим, если для тебя это так важно.

— Да как же ты не понимаешь?! — Конрад снова повернулся к нему, лихорадочно блестя глазами. — Если она уехала, не попрощавшись, значит, бежит, бежит от меня и там не задержится. Я должен с ней поговорить.

И пропустить Бал дебютанток, едва ли не самое значимое событие в высшем свете? Блестящая идея. Его величество после такой выходки спустит с нелюбимого сына шкуру живьем. А если узнает, кто ему помогал, то и Монтегрейну не поздоровится. А когда еще и его собственный отец прознает… Бурное воображение тут же нарисовало перед глазами Рэймера все возможные последствия, и он, решительно сложив руки на груди, покачал головой.

— Я в этом не участвую. К тому же дворец переполнен стражей, тебя никто не выпустит.

— А кто из нас двоих, черт возьми, маг?!

Применять дар в королевском дворце, сверху донизу опоясанном защитными щитами, и в будние дни было бы верхом безрассудства. А в режиме повышенной готовности — вообще самоубийство. Нет, на такое Рэймер не подписывался.

— Я, — ответил он коротко. — Руку давай.

Конрад смотрел на него как на врага, но кисть тем не менее протянул. Разбил он ее знатно, и та опухала прямо на глазах.

Монтегрейн накрыл руку друга ладонью. Целительские заклятия, пожалуй, единственное, что можно было использовать во дворце, не боясь последствий. Будучи боевым магом, исцелять он умел посредственно, будь здесь какие-то серьезные повреждения внутренних органов, и пытаться бы не стал. Но заживлению кожных покровов и мелких трещин в костях и суставах их учили еще на первом курсе академии, поэтому сложностей не возникло, и уже через несколько секунд принц вырвал у него совершенно здоровую конечность.

— Или ты со мной, или ты мне больше не друг, — предупредил снова шепотом и до ужаса серьезно.

Рэймеру очень захотелось высказать все, что он в этот момент думал о собеседнике, а заодно припечатать тем, что если он уйдет, то кто же тогда останется? Усилием воли Монтегрейн подавил раздражение. И правда ведь, какой он после этого друг, раз бросает в беде? А если его высочество закусил удила, то переубеждать бесполезно.