– Какие дела могут быть? В праздник? – поинтересовался водитель.

– Ну, это долго объяснять… – сказал я.

– Я думал, здесь все только… бухают, – он особенно извратил это последнее слово.

– Да, что верно, то верно, – сказал я, вспомнив Лешу. – Правда, некоторые ночью… бегают.

– Да ну? – очень сильно удивился водитель.

Мы все кивнули ему.

В этот момент он обернулся и, как будто что-то вспомнив, сказал:

– А что? Может, ты прав. Я сегодня тоже видел одного человека, который бежал. Совсем недавно…

По пути нам довелось встретить многих отставших: Саню, Джахона, Дашу, Мишу, друзей Павла… Неудивительно, что мы регулярно кричали водителю:

– Останови! Останови! – И очень хорошо, что у кого-то из них были деньги.

В конце концов, мы все же доехали до Купчино. А когда вышли, то еще очень долго обсуждали действия Болта. Естественно, никто ничего не понял; стало лишь очевидно, насколько справедливыми были предупреждения Карины.

Домой я пришел только в 7:45. Долго еще сидел в кресле, пытался осмыслить, проанализировать все случившееся.

«Не мог же он принять нас за чужих – ведь видел! Черт, почему Кости рядом не было?!»

Впрочем, после всего случившегося я совсем ни о чем не жалел. Да, Болта мы так и не догнали, но в целом ночь прошла шикарно.

«А кто еще может так провести новогоднюю ночь? В беге до Лиговского! Нет, только Компания!» – подумал я и с этими же радостными мыслями так прямо в кресле и уснул.

Долго еще я вспоминал те каникулы, и ту великолепную новогоднюю ночь, и весь наш бег. И пусть он вызвал очень много вопросов, – зато праздник получился в каком-то смысле уникальным.

В целом же, зимние каникулы прошли для нас неплохо, в чем-то они даже скопировали осенние. Мы с друзьями продолжали активно проводить свободное время, и теперь посещали уже не только боулинги и кино, но и гуляли по зимним паркам, где нам впервые за долгое время удалось покататься на ватрушках. Планы эти были оговорены еще в новогоднюю ночь, то есть заранее, – с тем расчетом, что Костя, узнав о них, скоро к нам присоединится. Компания, замечу, нисколько не сомневалась в том, что ее лидер вскоре объявится. Но вышло все совсем по-другому.

Увы, Костя за все время отдыха так ни разу и не дал знать о себе. Ни одного звонка или сообщения от него к Компании не поступило, все же наши попытки связаться с другом по-прежнему заканчивались провалом. Я не хочу говорить о том, что этот факт сильно ударил по нашим развлечениям, – мы продолжали отдыхать и радоваться жизни! – но упоминание Кости с каждым новым днем перерастало в беспокойство, и никто в Компании уже не мог подавить любопытства при упоминании о Таганове. Насколько нехорошие мысли о друге все же не давали нам предаваться веселью на все сто процентов – я не знаю, но мы понимали, что с Костей в эти дни может происходить все что угодно, и далеко не факт, что его настроение сейчас совпадает с нашим. От этого нам даже поскорее захотелось вернуться в школу, чтобы там увидеть нашего лидера и постараться все узнать. Мы предполагали, что, какая бы история с ним ни приключилась, но он нам обо всем поведает, и все быстро прояснится, и вскоре вся Компания поймет, что весь этот обет молчания – есть лишь дурацкое недоразумение или случайность, – только и всего, – а после этого никто о чем-то подобном более не вспомнит.

Итак, 12 января началось новое полугодие. Началось все с той же купчинской темноты, которая решила сопроводить меня до школы. Однако я замечу, что утренний сумрак, окутавший Петербург, меня почти не волновал. Я, как представитель Компании и просто хороший друг, думал о том, что сегодня мы все снова встретимся с Костей. Наш ждут великолепные дружеские приветствия, новые дискуссии, и, конечно, Костя скажет нам, почему не был на дискотеке и на всех наших новогодних прогулках. Читатель уже знает общую версию Компании про возможную – и даже серьезную – болезнь Таганова, но только он сам может ее подтвердить или опровергнуть. Остается просто еще немного подождать.