– Проблема Кости видится мне весьма необычной. И тут следует учитывать не только ряд всевозможных факторов, но и характер нашего друга. Центральный же момент таков, что Костя, – по крайней мере, прежний Костя, – это интересный и активный человек. Ну и, конечно, очень отзывчивый. Из этого следует, что так измениться за несколько дней он, по идее, не мог.

Но все говорят, что изменился, и всерьез изменился, и что на такого Костю даже страшно смотреть.

Однако я считаю, что ко всему надо относиться спокойно. Скорее всего, Костя просто решил по-другому посмотреть на жизнь. Он экспериментирует, но эксперимент возможен только вне Компании, а иначе – никак. Так что, как мне кажется, нам надо позволить ему провести это самоисследование, – но не думать о чем-то страшном и ненормальном. Думается, эксперименты – хорошая вещь, и не стоит запрещать ему их проводить. А что до Кости прежнего и Кости изменившегося, то я считаю, что все – дело времени. Пройдет месяц, может, чуть больше – и все вернется. Возвращаются же к нам каждый год лето и зима, – красиво завершил Арман.

Но тут решил вступить я:

– Интересно, Арман, – заметил я, – сначала ты утверждал, что Костя изменится уже ко вторнику – вспомни наш разговор. Но теперь ты советуешь ждать еще целый месяц…

– Это очень долго! – выкрикнул Саня.

– Да, признаю, друзья, что тут вышла ошибка, и Костя не изменился и через две недели. Но, наверно, я недооценил, насколько для него важен этот эксперимент, – заметил Арман, – а он для него более чем важен. Мысли же мои выражались только из дружеских побуждений к Косте. Я просто очень сильно хотел, чтобы мы вновь начали общаться, но, к сожалению, выдал желаемое за действительное. Так бывает.

– Что ж, Арман, я тебя поняла, – сказала Щепкина. – Ты видишь причины всего в том, что Костя решил по-новому осмыслить свою жизнь.

– Да. Он ранее об этом не задумывался, но время пришло, и процесс пока еще продолжается.

– Хм, забавно. Но если все так, то будет неплохо, если он не затянется, – резюмировала Дарья Алексеевна.

Далее выступил я:

– Я позволю себе не согласиться с мнением Армана. Конечно, можно предположить, что Костя устал от прошлой жизни и ему нужна перезарядка в виде эксперимента. Однако сколько еще должен длиться этот эксперимент? Не сомневаюсь, что такому человеку, как Костя, хватило бы и недели. Мы же видим его изменившимся уже двенадцать дней! А если прибавить к этому времени еще и праздники, то получится около четырех недель! Я все понимаю – и важность, и необходимость, и интерес, – но не слишком ли это долго? И с чего бы вдруг приспичило ему проводить это философское переосмысление? Он же очень молод для таких вещей! То, о чем говорил Арман, характерно для более поздних лет, но не для подростков вроде Кости, – от этого и проистекает мое несогласие.

Арман утверждал, что с Костей происходит определенный процесс – то есть и изменение фактически длилось не один день; получается, что оно накапливалось и привело к тому, что мы видели. Что ж, может, это и нормально: человек обычно меняется не сразу. Но я рискну все-таки предположить, что изменение Кости осуществилось внезапно. По крайней мере, бьюсь об захват, что все произошло в один день. Возможно, случилось что-то очень важное, что-то решающее или символическое, – но влияние этого оказалось колоссальным. Я, конечно, не хочу сейчас думать о плохом, ибо мне всегда хотелось отождествлять жизнь Кости и всех моих друзей только с хорошим, но версии о чем-то неприятном никак не стоит отметать. Могло ведь, например, что-то произойти в семье? – конечно, могло. Только я уверен, что Костя ни за что не стал бы и не станет об этом говорить – он силен характером и умеет себя перебороть. Однако если на эксперименты много времени не нужно, то вот отходить от трагедии человек может около месяца, – и я уверен, что Костя уже почти переборол все плохое. Если оно, конечно, случилось.