– Где? В яме?

– Да. Какой-то предмет.

– Не сокровище ли? – пошутил я.

– Ну, сокровище в нашей школе точно никогда не появится, – перешутил Костя, – однако штука интересная. Честно скажу, я так и не понял, о каком предмете шла речь… – то ли коробка какая-то, то ли шкатулка, то ли ящичек… Я уже из телефона услышал дикий галдеж, царящий в зале, так что ничего не понял. А Щепкина так об этом говорила!.. С таким воодушевлением!.. – Костя показал несколько характерных для таких фраз жестов, однако потом сложил правую руку в локте, прислонил ее к подбородку и стал говорить более тихо: – Но не думаю, что это актерские приемы. Я подозреваю, что тут все куда серьезнее. По крайней мере, всех учителей подняли на уши. Уже одно образование ямы не может не вызвать недоумение.

– Да уж… Но что за предмет, ты не знаешь?

– Нет, не знаю. Вообще, Дарья Алексеевна хотела, чтобы я завтра пришел в школу.

– Зачем?

– Просит помочь починить сцену, ликвидировать яму, проверить все покрытие на прочность…

– Ты типа рабочий? – рассмеялся я.

– Только типа, – поддержал Костя. – Но многие преподы уже свалили, и не факт, что завтра они появятся. Так что на всякий пожарный она просит меня прийти.

– Забавно.

– Очень. Но Щепкина мне сказала, что там есть какая-то неурядица с предметом – мол, его не открыть… – заявил Костя.

– Как не открыть?

– А вот так и не открыть. Представь себе, что какой-то дебил не только спрятал эту вещь, так еще и решил закрыть ее – наверно, на случай форс-мажора. Вот он и случился – форс-мажор. Предмет найден, да ничего с ним не сделаешь!

– Но при чем тут ты? Неужто Щепкина надеется, что ты знаешь, как открыть этот ларчик?

– Это я и не понимаю, – признался Костя. – Может, я ей нужен вовсе не для этого? Может, у нее есть какие соображения?.. – обратился он ко мне.

– Ну, понять ты сможешь, только когда придешь, – ответил я. – Однако нет ли опасений, что предмет может быть нехорошим? Ведь там, черт возьми, все что угодно может быть!

– Ну, вряд ли так… Это уж слишком. Да и кому это может быть нужно?

– Каким-нибудь шпионам, предателям. Да много кому.

– Но это же надо умудриться – заложить предмет под сцену! А до этого – проникнуть внутрь!.. Все слишком сложно – вряд ли кто-то пойдет на такое.

– Но кто-то уже пошел, – заметил я.

– Да, – признал Костя, – но не думаю, что в таком масштабе.

– Ладно, – согласился я. – Тогда, вероятнее всего, это просто чьи-то шутки. Просто при сооружении сцены кто-то что-то оставил.

– Возможно…

– Кстати, если предмет никак не открыть, то нельзя ли его сломать? – предположил я.

– Я думал об этом, – ответил Костя. – Но я даже не видел его, и без понятия, о чем идет речь. Так что завтра придется-таки прийти в школу, чтобы все выяснить.

– Логично.

– Ты со мной? – спросил Костя так, будто уже знал мой ответ.

– Разумеется, – моментально ответил я, понимая, что ответить как-то иначе я не мог, так как во мне уже кипело страстное желание все узнать.

– Вот и отлично. Думаю, что больше никого пока звать не будем, – шепотом сказал мне Костя, заметив, что Кирилл, Павел и Леня еще никуда не ушли, а сидят рядом, но разговаривают о своем. – Щепкина вообще просила меня привести еще кого-то… Так что спасибо.

Я улыбнулся, потому что сама интрига этой ситуации была мне благодарностью.

– Думаю, пока не будем особо распространяться, – заметил Костя, поглазев еще раз на Кирилла, Павла и Леню.

– Поддерживаю, – ответил я. – Но все же интересно, что это за предмет?..

– Потерпи немного, Коля, – завтра мы и узнаем.

Да, легко ему говорить! Сам заинтриговал меня этой странной историей, а теперь вспомнил о терпении. Да разве возможно тут сохранять спокойствие и терпение? – уж едва ли!.. Может, действительно, не будь этого предмета – все было бы куда спокойнее. Однако все и так очень интересно: происшествие на сцене и проблемы с покрытием, – с чего бы это? Ведь прав Костя: столько лет выступали – и ни единого казуса. И вдруг – случилось! Может, как раз из-за срока давности?..