– А по мне, неплохой мужик… Очень даже неплохой! Толковый такой, с современными взглядами на жизнь и держится уверенно.

– Феликс не любит выступать публично, и поэтому он был сильно взволнован, когда обращался к маме. А она восприняла его слова, как личное оскорбление. И теперь я чувствую, как она прожигает меня взглядом и как обижена за то, что я продолжаю поддерживать его.

– Не бери в голову. И не стоит превращать свой день рождения в личную трагедию. Думаешь, я не вижу, как ты весь вечер мечешься от матери к нему и наоборот? Расслабься, никто не в праве расстраивать тебя сегодня. Так что езжайте в клуб и получайте от жизни удовольствие! А мы сейчас покончим с десертом и тоже отправимся по домам. Завтра, как-никак, на работу.

– Вот за что я тебя люблю, дядька, так это за твой стихийный характер и сексуальную лысину! – Алекса звучно чмокнула Колю в щёку, и они продолжили свой искромётный танец.

Уже через пару часов Феликс, крепко держащий Алексу за руку, напролом прошёл сквозь ожидающую у входа в клуб толпу и задержался у заграждающего проход шлагбаума. С непробиваемым и слегка надменным лицом он коротко кивнул одному из громил в чёрных футболках, внушительно заслонявших проход, и с оттенком недовольства, что его заставляют ждать, почти вплотную подошёл к ограждению. Пару секунд они оценивающе смотрели на Феликса, но уже через мгновенье большое грубое лицо охранника смягчилось, будто тот прозрел, кто перед ним стоит, и тут же поспешил открыть железку, пропуская их внутрь.

– Ты знаком с этими охранниками? – поинтересовалась между делом Алекса.

– Неа… – от души рассмеялся Феликс, и она увидела, как от того, несвойственного ему чувства смятения и беспокойности, нашедшего на него в ресторане, не осталось и следа. – Ему просто пришлось поверить в то, что мы знакомы. Человеческий фактор. Не выглядеть дураком перед тем, кто тебя якобы знает, а ты, в свою очередь, не можешь узнать. Не переживай, даже если бы он включил быка, нам бы всё равно не пришлось стоять в очереди – моя хорошая знакомая работает в этом клубе, она бы обязательно вышла нас встретить.

Оказавшись в этом публичном месте без особой идеологии, Алекса ощутила настоящее облегчение, сравнимое с тем, как если бы морально изнасилованному человеку вновь вернули его девственность. Находясь на семейном ужине в весьма напряжённой обстановке и наблюдая за поведением Феликса, который, несмотря на Марию, бросающую в его сторону колкие реплики и замечания, старался оставаться невозмутимым, сдержанным и абсолютно дружелюбным, Алекса не могла не заметить, как, распрощавшись с родственниками и оставшись с ней наедине, он вновь приобрёл более чем внушительный и самодостаточный вид и буквально на глазах развеселился, как мальчишка.

– Пойдём скорее… – он схватил её за руку и, дурачась, торопливо потащил к бару через весь зал.

– Ты куда помчался? Думаешь, без нас бар высохнет?

– Если быть точным, – вскинул он руку и мельком взглянул на часы, – то через несколько минут полночь…

– И что, после двенадцати тут не наливают?

– Какая же ты у меня забавная! – расплылся он в млеющей улыбке. – После двенадцати начинается новый день, и заканчивается твой праздник, а я так и не успел произнести тост!

– Фил, ты же столько всего сказал мне сегодня… – напомнила Алекса, на мгновенье залюбовавшись его глазами, в которых вместо болезненной задумчивости теперь горели вспыхнувшие фитильки.

– К сожалению, после первого провала у меня так и не появилась возможность взять реванш. – Самбуку, Б-52 и текилу. Всё продублируй, – сделал заказ Феликс и повернулся к ней. – Хочу выпить… за твою выносливость!