Они распили очередную бутылку, после которой Феликс почти мурлыкал от того, как её рука гладила ему волосы на затылке, пока он лежал, глядя на небо, во фрагмент которого попадало её склонённое над ним улыбающееся лицо.

– Где ты положишь меня, дружочек? – устало промычал он, прикрывая глаза. – Или мы встретим утро прямо здесь?

– Здесь уже довольно прохладно, – поёжилась Алекса. – На самом деле, положу туда, где ты захочешь.

– Я хочу с тобой, – жалобно попросил он. – Хочу, чтобы ты держала меня за руку и охраняла всю ночь, – растянулся он в улыбке.

– И по какой причине у нас смена ролей? – удивилась она. – Почему теперь я работаю секьюрити?

– Ладно, тогда я хочу держать тебя за руку и охранять всю ночь.

– Тогда пошли отдыхать.

Алекса уже не чувствовала в себе особого энтузиазма находиться на свежем воздухе в темноте и хотела отдаться в объятия Морфея. Как только они вошли в дом, за окном уже начал рыжеть рассвет.

– Только не это, – раздосадовано всплеснула руками она. – Это первые признаки недосыпания и тяжелых мыслей. Вот почему с тобой всегда так? Всегда до рассвета… Я ещё ни разу с тобой не высыпалась!

– Ничего, у нас ещё есть время, пока утро только рождается и даёт нам возможность бодрствовать вдвоём.

Едва войдя в комнату, где стояла тахта, застеленная покрывалом, он буквально свалился на неё. Феликс только снял джинсы и залез под покрывало, а она просто прилегла рядом.

– Уфф! Как хорошо! – завздыхал он и сладко потянулся. – Только тебя не хватает.

Она легла на его руку, и тут же почувствовала, как тело повинуется сонному началу. Под крышей дома, внутри которого стояла утренняя тишина, она, свернувшись калачиком, лежала на его груди.

– Давай я тебя укрою, – заботливо предложил он.

– Не надо, Фил, мне жарко, – чуть по-детски пробормотала она.

Алекса чувствовала себя отяжелевшей и вялой, но всё же приподняла лицо и взглянула на него. Его глаза были прикрыты. Резко, так, что даже она не ожидала, он распахнул их, желая пошутить, но тут же скривился от этого движения, которое причинило ему дискомфорт. Она заулыбалась.

– Спи уже! – с мягким упрёком сказала она. – Я тоже скоро присоединюсь. Я не сразу засыпаю.

– Спокойной ночи, дружочек. Я буду оберегать твой сон.

Поначалу Алексе было немного странно от того, что они – два лучших друга, засыпают в одной постели, сцепленные друг с другом объятиями. Но с другой стороны, это была абсолютно невинная, дружеская связь, в которой хотелось, помимо общения, ещё и немного человеческого тепла. Разве они не были столь откровенны и честны в отношении своей дружбы? Разве существовало между ними что-то, что могло очернить и поставить под сомнение их почти родственную связь? Нет! И этот вечер был очередным доказательством того, что они чувствуют одно и то же. Духовную привязанность без сексуальной подоплёки.

Лежа на его груди, она совершенно не думала уличить его в каких-либо тайных чувствах к ней или неконтролируемых эмоциях, а наоборот, пытаясь оправдать их такую близкую позу, затаила дыхание и замерла, прислушиваясь к стуку его сердца. Вот единственный орган, который жёсткой сумасшедшей пульсацией может выдать совершенно спокойного с виду человека, и сразу распознать его противоестественный внутреннему состоянию и волнению внешний контроль. Пульс и ритм сердечной мышцы, скрытой под левой грудиной, в потаённом месте – вот то, что могло вскрыть многие карты. Но она, не сдержав улыбки, испытала истинное успокоение, когда столкнулась с его абсолютно ровным, тихим биением сердца и спокойным комфортным дыханием. Это означало лишь одно – в нём нет никаких лишних, мешающих, тяжело контролируемых, посторонних чувств. «Как же хорошо с тобой Феликс Дрекслер. С мужчиной, который просто согревает своим теплом, не требуя ничего взамен, и который никогда не будет унижать её своей неоправданной ревностью, своими многочисленными претензиями, своими особыми замороченными правилами на совместную жизнь». Это упоительное состояние накрывало её с головой, и глаза невольно закрылись, провожая мысль о настоящей гармонии в их отношениях.