Но все выглядит довольными. Даже Денис, морщась от головной боли, приглашает своего друга в гости.

-Ты таблетку пил? - спрашиваю у сына в машине.

-Нет, у меня закончились.

-А почему не сказал? - это скорее риторический вопрос, - Ладно, у меня есть.

Выдавливаю ему в руку из блистера круглую белую таблетку, даю воды, чтобы он запил. Он проглатывает лекарство. И я трогаюсь с места.

Пока едем, Майя смотрит в окно, а Денис засыпает. Чтобы зайти в квартиру, его приходится разбудить.

В квартире он тут же уходит в свою комнату. Здесь у нас у каждого своя комната, свое личное пространство. Общие - гостиная и кухня.

-Мам, сделай мне, пожалуйста, чай, - просит Майя.

Киваю. Делаю липовый нам обоим. Дочка берет кружку с чаем. Мы не любим чашки, не напиваемся.

Майя усаживается в кресло. Я его купила специально. Мне нравится сидеть в нем и отдыхать, глядя в окно. Я устраиваюсь за столом.

-Есть хочешь? - на всякий случай уточняю у дочери.

-Нет, нас кормили.

Далее повисает пауза.

-Мам, -девочка пользуется тем, что брата нет, - Я хочу, чтобы ты рассказала папе о нас.

Дочь снова возвращается к этой теме. Причем формулирует так, что у меня нет причины ответить отказом.

Что она ждет от того, что какой-то далёкий мужчина узнает правду?

-Майя. если ты настаиваешь, я расскажу, - у меня нет права принимать решения за моего ребенка. Ни за одного, ни за второго.

Я хотела сберечь наше спокойствие. Но уже очевидно, что у меня это не получится.

Однако я помню себя наивной девчонкой. Пусть уже и взрослой, но ждавшей любви, которую не получила.

Что ждет Майю?

-Ты уже большая, дочка. И должна понимать некоторые вещи, - я не собираюсь её настраивать против собственного отца, я всего лишь пытаюсь предупредить, что её надежды могут не сбыться. - Твой папа... Я не знаю, что он будет делать, когда узнает. Я не знаю, нужны ли вы с Денисом ему. Обрадуется ли он тому, что вы есть. У нас не было отношений, при которых мы бы планировали семью.

Если разобраться, у нас ничего с Глебом не было. Только мои фантазии.

-И? - Майю мои слова обижают.

-В мире взрослых никто никому ничего не должен, - всё же договариваю до конца, - И ты должна быть готова к тому, что всё пойдет не так, как ты себе представляешь.

Жду всплеска. Активного протеста, который отражается в её глазах.

Но вопреки моим ожиданиям дочь задумывается.

-Мама, я понимаю, о чем ты. Я понимаю, что он может не захотеть становится нашим папой. Может... - она спотыкается на этой фразе, заставляя моё сердце сжаться до одной крохотной точки, - Не захотеть любить нас. Но я хочу знать об этом. нужна я или не нужна. Ведь так же можно?

Киваю. Слова вымолвить не могу, в который раз упрекая себя в тоМ, что же я наделала. А затем вспоминаю то, что рассказывал Денис сегодня днем. И понимаю, что моей вины нет, потому что у жизни нет готового сценария. Что делая шаг вперед, мы не знаем, да и не можем знать, что ждет нас после его совершения.

Но идти всё равно нужно.

Отпиваю глоток. Возвращаю себе способность говорить.

-Майя, возможно одной моей любви вам с Деном недостаточно. Но она ваша. И я безумно счастлива, что вы - мои дети.

Наши глаза наполняются слезами.

-Мамочка! Я тоже тебя очень сильно люблю, - кидается ко мне на шею моя девочка.

А после шепчет жарко на ухо:

-Но вдруг... Вдруг и папа сможет меня полюбить?

Глеб

Я уезжаю из Ростова, не солоно хлебавши. Даже не зная, что чувствую. Контракт не подписываю. Не потому что условия не выполнены. Потому что становится мерзко и от себя, и от Ветрова. Который, к тому же, примчался за Евой и сам заявил, что ему такое сотрудничество никуда не уперлось.