–Нога… – показываю на правую. – И рука…
–Ох, горе! Ты вот скажи, какого черта здесь одна оказалась, если кататься не умеешь? А если бы шею себе свернула? Или головой в сугроб вошла? А если бы я вот таких, как ты, проверять не поехал?
–Я случайно… – всхлипываю обиженно. Почему он меня ругает, а не помогает? – И телефон потеряла. Вы не могли бы позвонить спасателям курорта?
–Здесь уже спасатели, – вздыхает Руслан. – Вот, давай-ка на штуку эту присядем… – подкладывает под меня вспенку.
А дальше обращается со мной, как с собакой на приеме у ветеринара: светит фонариком в глаза, просит повторить всякую ерунду типо «сереневенькой соковыдавливательницы», смотрит язык, зубы, ощупывает меня с головы до ног и…
–Действительно, цела! – Констатирует с удивлением и достаёт из-за пазухи рацию. – База, Никитин на линии. Обнаружен человек на склоне. Женщина. Травмы легкой степени. Обморожение рук первой степени. Подозрение на вывих голеностопа. Спускаемся вниз.
–Принято, Никитин, – отзывается рация. – Готовим смотровую.
–Ты спасатель? – Смотрю на него с удивлением. – Настоящий?
Руслан подхватывает меня подмышки, помогая встать и усмехается.
–Нет, просто у меня хобби замужних девушек из снега вытаскивать. А снегокат я угнал.
–Не смешно… – фыркаю, поджимая губы.
–Согласен, – кивает мужчина. – Усаживает меня на заднее сидение, крепит борд и вдруг смотрит мне прямо прямо в глаза. – Совсем не смешно…
Глава 4.
Руслан
Ты – спасатель. Она – пострадавшая. Все! Все, Никитин, ты понял?
Замужние – это для меня строгое табу. Ненавижу грязь. Ненавижу скучающих дамочек, которые от сытости и недотраха ищут себе приключений на задницу!
Тут таких каждая вторая! Ну ладно, третья. Предложения поступают регулярно…
Вика была на них не похожа. Совсем!
Циничный блядский кураж не возможно спутать ни с чем остальным.
Да, была немного пьяна. Немного взорвана эмоциями. Ее хотелось защитить, скорее… Она красиво так, с ноткой хмельной философии, читала мне стихи! Но я и подумать не мог, что все так прозаично!
Пытаюсь эмоционально отгородиться от этой женщины, но все равно слетаю в личное. Тело реагирует! Оно, сука, ещё помнит, как хорошо в ней! А в голове крутится тысяча вопросов и самый главный: «нахрен так жить?»
Ну не мил тебе мужик, так уйди от него. Найди другого! Или бабки решают? Что ж ты тогда сегодня с рукой кормящей так непочтительно говорила?
–Больно! – Вскрикивает Вика.
Рефлекторно вскидываю глаза к ее лицу. Красивая зараза! Даже болезненная гримаса этого не стирает. А от взгляда на вишневые, чуть покусанные губы вообще пах кипятком окатывает!
Хоть в сугроб иди ложись!
Прекращаю попытки снять с девушки ботинок.
Осматриваю его со всех сторон. Вертон. Дорогая марка…
–Прокатные или свои?
–Свои… – стонет.
–Щиколотка отекла, – констатирую очевидное, – чтобы ее освободить, придется резать ботинок. Делаем?
–Режьте, – кивает и закусывает губку.
Освободив пострадавшую ( решаю ее так для себя называть) от обуви, отправляю девушку на рентген.
Сажусь заполнять документы, игнорируя жалкие попытки Виктории допрыгать до соседнего кабинета.
–Руслан, – окликает меня начальник фельдшерского . – Ну ты чего, в самом деле? Помоги барышне!
Чертыхнувшись, бросаю на стол ручку. Не хочу! Не хочу лишний раз ее касаться!
Но подхожу…
–Иди сюда… – подхватываю на руки. – Без снаряжения она весит, как пушинка. Но это я и так знаю! Потому что… черт! В отличие от этой заразы, прекрасно помню, как принёс и уложил ее в постель.
И как жарко и жадно она целует. Как невинно и шокировано распахиваются ее глаза на каждый толчок члена… Блять, будто не трахал ее никто до этой ночи. Аррр!