Вижу, как дернула от него. Зря, мать его. Ну!

Патрон на месте. Выстрел в воздух. Вскрикивает, останавливается, и медведь вкапывается.

Дура, молчи.

А на ходу снова заряжаю ствол.

Вижу зверя и девчонку. Стоят друг от друга в трех-четырех метрах. Мало, очень мало. Ему разорвать ее как нехер делать.

Почему не остановил ее сразу? Сука! Ведь должен был. Тайга. Куда ее понесло? А сейчас творится полный пиз@ец. Разгребай – не хочу.

– Не дергайся, – кричу ей, она тут же поворачивает голову в мою сторону. Я прицеливаюсь в зверя.

Сам осторожно двигаюсь к ней. На что рассчитываю, не знаю. Отвлечь его на себя? Прощупать медведя. Главное, чтобы не самка, а то если неподалеку медвежата, весело нам не будет. Зачем он здесь? Жрать ищет или мимо проходил? Испугался или защищает территорию? … Много у меня вопросов к косолапому, черт возьми. Самому аж смешно стало. Если бы не девка, не было бы этой ситуации. А теперь думай, как выбраться и никого не покалечить.

Медведь поворачивает голову, заметив меня. Нюхает воздух, ветер как раз в его сторону… слышу, как заворчал. Рыкнул, а девчонка всхлипнула.

– Стой где стоишь, – говорю как можно тише ей.

Медведь поднимается на задние лапы. Рычит. Но… нет, он не агрессивен. Он напуган. И это для нас выход.

– Убей его, – шепчет мелкая заноза.

Ага, разбежался.

И подняв ружье вверх, нажимаю на спусковой крючок. Звучит выстрел. Девчонка вскрикивает, зажав уши ладонями. Медведь недовольно ворчит, но на лапы опустился и дал деру, что только пятки сверкают.

– Ну, – хватаю ее за руку и дергаю на себя что есть силы. Была бы возможность, повыдергивал бы нахрен конечности, чтобы думать научилась, прежде чем вытворять непонятное. – Нагулялась? Какого хрена происходит? – смотрю в ее зареванное лицо. Глаза с пятирублевую монету. Зрачок сожрал всю синеву. У девки шкалит адреналин. Отходняк будет нехилый.

– Ты почему его не убил? – кидается на меня с кулаками. Лупит что есть силы, а мне смешно. – Ты! Ты! Идиот! Он меня чуть не съел! – орет на всю округу. Только мы-то одни тут.

Смотрю на нее. А у самого эмоции кипят.

– Что ты пялишься? Он же съесть мог!

– Тобой подавился бы, – ответил, а она застыла с замершими в воздухе руками. – Да и из-за тебя убивать такое животное? Нет, я на такое не подписывался, – разворачиваюсь и иду спокойно в сторону дома, повесив ружье на плечо.

– То есть как это из-за меня? Не убил бы? – в ее голосе непонимание.

Нравится мне ее приземлять на задницу с небес. Шмяк, бл@ть.

Разворачиваюсь и смотрю в ее глаза.

– Нет, – отвечаю. – Он пользу принесет лесу, а ты? – вижу, как растеряна. Не ожидала такого. Весь мир крутится вокруг вот таких золотозадых.

– Я? – переспрашивает.

– Ты, – усмехаюсь, презрительно. Вижу, что не нравится. Давай, злись. – Ты что сделаешь для этого мира? Полезного? Кроме того как тратить папочкины деньги? А? Ты даже жрать готовить не умеешь! – обидно, понимаю. Но так надо. И для нее, и для меня.

Грудь вздымается, щеки красные.

– Ну? – скалюсь. – Убираться не умеешь. Да даже посуду за собой не смогла помыть. Что ты принесешь этому миру полезного? А?

– А медведь твой что сделает? – выкрикивает в ответ.

– А ты не знаешь? – я откровенно над ней смеюсь. Это приносит какое-то скрытое наслаждение. Словно месть за все дерьмо вымещаю на этой девчонке. Но сама виновата, напросилась. – Хищники регулируют популяцию живности, стоящей ниже них в пищевой цепочке. Не проходили в своей мажорской школе?

Смотрит на меня, хмурится.

– Ты кто такой? – разве что руками не упирается в бока, упрямица.

– Считай меня своим кошмаром, – хватаю ее за шкирку и толкаю вперед себя. – В дом и чтобы носа своего не показывала.