– Смерть по неосторожности? Сколько дали парню? – спрашиваю я. А Доронин ухмыляется, но только губами, глаза будто неживые.

– Нисколько, парень оправдан.

– Оу! – возмущенно произношу я. – И кого же вы обвинили в ее смерти?

– Никого. Я доказал, что девушка задушилась сама, будучи в нетрезвом состоянии.

– И как вам спится после этого, господин адвокат?

– Прекрасно. Это всего лишь работа, которую я выполняю. В рамках закона.

– Ммм, за деньги продали душу дьяволу? Тщеславны?

– Тщеславное желание показать, что тебе доверили тайну, обычно становится главной причиной ее разглашения. А я не разглашаю чужие тайны, мне за это очень хорошо платят.

– Вы только что рассказывали мне детали дела, – усмехаюсь я.

– Я рассказал только то, что известно следствию, суду и общественности.

– И что же вы скрыли? – выгибаю бровь и ловлю себя на том, что мне нравится беседовать с этим мужчиной, несмотря на весь цинизм. Захар молча допивает вино и качает головой.

– Я смотрю, вы нашли общий язык? – произносит дед, проходя в гостиную, следом за ним заходит Лида со своей помощницей, начиная убирать пустые тарелки.

– Скорее, наоборот, – отвечаю я. – Если обед закончен, позвольте откланяться, – поднимаюсь со стула, но дед берет меня за руку, останавливая.

– Задержись еще на десять минут, выпей с нами кофе, – просит меня он.

– Хорошо, – вдыхаю я. – Только ближе к делу, – сажусь назад, постукивая ногтями по столу.

– Я улетаю через три часа. В мое отсутствие Захар поживет в нашем доме и займется моими делами, – сообщает мне дед и смотрит на меня так, словно ждет моей реакции, и по его прищуру я понимаю, что есть подвох.

– У господина адвоката нет собственного жилья?

– Так нужно, Эля, так будет лучше для нас. Не вникай. Просто веди себя хорошо, будь благоразумной. Я тебя очень прошу, – почти умоляет он.

– Окей, ты хозяин, тебе решать. И выбирать цербера тоже. Только я не подаюсь дрессировке! – холодно отвечаю я, кидаю на стол салфетку и быстро покидаю гостиную.

Хватаю в прихожей сумку, быстро надеваю пальто и буквально выбегаю из дома.

Няньку он мне нанял!

Видимо, очень квалифицированную, премиум-класса.

На выходе курит охранник. Прошу у него сигарету, прикуриваю и глубоко затягиваюсь. Мой доктор запретил – сосуды сужаются, и это пагубно влияет. Но сейчас просто необходимо чем-то себя отравить, чтобы не чувствовать, как на меня пытаются надеть поводок, да и еще в этот раз с шипами вовнутрь. Но господин адвокат плохо меня знает, я устрою ему такую жизнь, что он сам открестится от меня.

Элина

Клуб Ярославу достался от Димки. Мы вместе планировали его открыть, собирали документы, искали помещение, разрабатывали концепцию. Хотелось чего-то необычного и только нашего. Ярик с Димкой вкладывались деньгами, я – креативными идеями. Но… Авария перевернула наши планы и прервала жизнь Димы. Да и наши тоже… Ярослав дал слово на могиле брата осуществить его мечту и продолжить дело, во что бы ему это ни стало. Я отказалась, мне слишком больно… не могу. А Ярослав молодец, не все, конечно, гладко, но он бьётся, и клуб работает. Я просто помогаю, не могу ему отказать.

Ярик старше Димки всего на два года, они похожи, но у Яра черты лица грубее, и глаза карие – папины. Характер другой. Мой всегда грустный Пьеро.

Яр сидит за баром и записывает то, что диктует бармен. Спина широкая, под серой спортивной рубашкой бугрятся мышцы. Напряжен, как всегда. Зажимы у него. Нужны массажи, расслабиться и, в общем, психологически разгрузиться. Но Яр не хочет. Это форма мазохизма. Он завис в одной фазе и никак не может из нее выйти. Ему бы девочку хорошую, чтобы переключиться. Но, к сожалению, Яр на это не настроен. И если копнуть глубже, он не любит меня, как ему кажется. Он просто Пьеро. Получает своего рода кайф от такой формы боли. И я не вправе отбирать ее у него. Он должен сам захотеть избавиться от этого груза.