Забавный, рассеянный, шумный, он, казалось, занозой засел в моей голове, теплым лучиком коснулся сердца. Когда и успел только? Но рука чуть выше локтя до сих пор горела огнем, а перед глазами рыжим заревом то и дело воскресал его конопатый образ. Далекое, позабытое ощущение, когда улыбаться хочется просто так, когда в глазах напротив – только твое отражение, когда от одного лишь звука его голоса по телу бегут мурашки. Но кому, как не мне, было знать, к чему это все могло привести. В таких, как я, не влюбляются, с такими не дружат. Потому и пыталась оттолкнуть от себя Илью, как могла. Но Лучинин казался непробиваемым. Упрямым ослом он тащился за мной по коридору и лестнице до самого кабинета информатики. Не торопил, не шутил больше, даже вопросов никаких не задавал. Говорил о себе, хоть я и не спрашивала, о своем деде, который, как и я, предпочитал никуда не спешить, об учителях, о булочках в столовой, о погоде. Я молча слушала, делая вид, что мне все равно, а сама с жадностью внимала каждому его слову и так хотела, чтобы дорога до кабинета никогда не кончалась.

– Привет, – вдруг раздалось над головой, и уже в следующее мгновение в нос ударил сладковатый аромат дорогих духов. – Я Настя. Мы с тобой теперь вроде как одноклассницы.

Не успела я ответить, как девушка села рядом со мной на скамейку, бесцеремонно отодвинув мои вещи в сторону.

– Ты чего здесь? – спросила она, закинув ногу на ногу. – Кого-то ждешь?

Я кивнула из вежливости и, не желая продолжать разговор, достала из кармана мобильный. Открыв переписку с отцом, наспех набрала: «Ты скоро?» и, прикрепив в конце смайлик, улыбнулась. Надеялась, что Настя уловит намек и уйдет, но та явно не отличалась острым умом.

– С кем переписываешься? – Она пододвинулась чуть ближе и беспардонно принялась читать мои сообщения. – Так ты отца ждешь? – улыбнулась подозрительно широко и тут же возвратилась на место.

– А ты что здесь делаешь? – скрипя зубами от раздражения, вернула я однокласснице ее же вопрос. – Уроки давно закончились, разве нет?

– Я своего парня жду.

– Ясно. – Проверив сообщения, я снова бессмысленно уставилась на куст алоэ.

– А кто твой краш?

– Мой… кто? – Нахмурившись, я перевела взгляд на Настю.

– Краш, – повторила она громче, полагая, видимо, что я глухая.

Вот только проблема моя была иного характера: когда целыми днями сидишь в четырех стенах, а круг твоего общения ограничен родителями и учителями, сленговые словечки не задерживаются в голове, поскольку в них просто нет ни малейшей необходимости.

– Хочешь узнать, есть ли у меня парень? – Зато с логикой я была на «ты».

– Ну можно и так сказать, – улыбнулась Настя.

– Нет, – покачала я головой. – Мне не нужны отношения.

– Аллергия на любовь? – с какой-то горечью в голосе усмехнулась одноклассница.

– Называй как хочешь, – пожала я плечами и снова отвернулась: ждала, что Насте хватит такта уйти. Бесполезно.

– А как тебе вообще у нас? Понравилась школа?

Чтобы не сорваться на грубость, я прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, и уж тем более обсуждать мою личную жизнь. Но, с другой стороны, общение с Настей неплохо отвлекало меня от мыслей об Илье, а потому я все же ответила:

– Нормально.

– А со Скворцовой вы и правда подруги?

– С чего ты взяла?

– Так Рыжий же Мироновой сказал.

– Нет, мы не подруги. Виделись всего один раз, и то мельком.

– Тогда я тебе сочувствую.

– Это еще почему?

– От Вари вечно жди неприятностей.

Я ухмыльнулась: успела уже на собственной шкуре убедиться в правдивости слов Насти.

– Зря смеешься, Ася. Скворцова только с виду вся такая девочка-припевочка, а по факту та еще стерва кучерявая! Чего так смотришь? Не веришь? А ты спроси любого, как она в прошлом году Таньку Рябову довела или химичку нашу чуть без глаз не оставила! Да что далеко ходить – она только сегодня сплетни про тебя распускала!