– А значит, все, что эволюция делает для выживания вида и продолжения рода – симптомы болезни, – отстранилась она, держа его за плечи. – Инкубационный период длиною в жизнь! Твою-то мать. Нам нужно найти больше доказательств…

– Получается, что смерть – тоже механизм эволюции, причем самый главный, – вмешался Сет неожиданно для себя, и друзья посмотрели на него в ожидании, – если бы существо не умирало, эволюция не могла бы улучшать его потомство, менять в лучшую сторону качества новых и новых поколений. Без смерти она стала бы абсолютно бесполезна. Смерть – эволюционно обусловленная необходимость. Для продолжения жизни самой эволюции. И логичный исход «болезни», надо полагать.

У Нины натурально отвисла челюсть. Отто смотрел со смесью одобрения и восхищения. Сегодня он гордился Сетом.

– Гениально, – почти прошептала Нина. – Кто бы ни написал этот программный код, он гениален. Без изъянов. Все мои вопросы и возмущения сняты. Сейчас сложилась полная картинка. Этим нужно заняться подробнее. Изучить теоретическую базу. Пока не знаю, зачем нам это пригодится, но чую, что это важно.

Она подняла ладони вверх, капитулируя, и в тот же миг Сету позвонили. Он мельком глянул на время и понял, что пробыл с ребятами почти сорок минут. На сколько бы его ни оштрафовали за уклонение от прямых рабочих обязанностей, оно того стоило.

– Мне нужно ехать. Новый заказ. Увидимся в школе, – сухо сказал он и, не дожидаясь ответа, крупным шагом пошел к велосипеду, не оборачиваясь.

Нина и Отто смотрели ему вслед. На улице начинало смеркаться.

– А знаешь, на кого он похож?

– На кого?

– Я как-то смотрела с дедушкой старый русский боевик. Дед очень любит этот фильм по какой-то причине, хотя я его не поняла. Наверное, потому что там много говорят о разнице между русскими и американцами. Название не помню, но был там такой меланхоличный брюнет вечно в наушниках и вязаном свитере, и он вроде как киллером работал.

– Не удивлюсь, если у Сета тоже есть свои тайны.

– Кстати о тайнах. Мама скоро приедет, так что давай уберем все обратно в гараж.

Уезжая, Сет крутил педали с такой энергией, что вот-вот должен был достичь первой космической скорости. Осознание, что план Отто сработал, вызывало критический прилив сил. Эйфория плотным экраном накрыла его, словно невидимый цилиндр, и отражала все внешние воздействия.

Именно по этой причине Ридли проигнорировал чувство, будто за ним кто-то наблюдает, возникшее, когда он садился на велосипед. Мимолетный укол интуиции, редко его подводившей.

Сейчас он мог и хотел думать только о времени, проведенном с Ниной. Сегодня он уяснил кое-что о ней. Кое-что абсолютно новое. Несмотря на безрассудное желание соваться в передряги, сама по себе Нина не производила впечатление несерьезного человека. При близком общении на глобальные темы от ее взбалмошности не оставалось следа. Она была умна и невероятно рассудительна.

Сет еще не встречал таких эрудированных людей. Подкованных в разных научных областях. Людей, которые понимают гораздо больше, чем окружающие. Но в случае Нины «многая мудрость» печали ей не приносила. Даже наоборот.

Теперь Сет был уверен, что непоседливый темперамент адреналиновой психопатки – побочка от накопившихся в ее голове уникальных знаний. Настолько их запасы глубоки и обширны, что не могли не влиять на восприятие мира и себя в нем, требовали иррационального выплеска в противовес.

Слушая Нину, и сам начинал догадываться, что выдуманное людьми на самом деле не является непреложной истиной, которой обязаны следовать все. А с утратой авторитетов твои взгляды и ценности непременно трансформируются.