– Значит, надо было соглашаться.

– Ну, кому я нужна, Вика? Я теперь только одного и хочу – дома умереть. Что бы не мучиться, и других не мучить.

– Глупости, сейчас столько лекарств от гипертонии…

– Давай, сегодня о болячках не будем, – предложила Октябрина Сергеевна.

– Давай не будем, – согласилась Виктория Алексеевна. – Хотя я совершенно не представляю о чем ещё можно говорить в нашем возрасте.

– Подожди… – с этими словами хозяйка квартиры вышла из комнаты и довольно быстро вернулась, держа в руках что-то завернутое в грубую ткань. – Я хочу тебе кое-что показать.

Октябрина Сергеевна развернула самую обыкновенную мешковину и достала из неё картонную коробку.

– Сокровища в мешке? – улыбнулась Виктория Алексеевна Царева.

– Ты угадала, – серьезным тоном ответила Октябрина Сергеевна, открыла коробку и высыпала её содержимое на стол.

Виктория Алексеевна нагнула голову, несколько секунд молча рассматривала ювелирные изделия из золота и серебра с драгоценными камнями, а потом по театральному всплеснула руками:

– Октябрина, это же огромное богатство…

– Конечно.

– И это всё твоё?

– Да.

– Я глазам своим не верю.

– Напрасно.

– И ты… имея такое… вот так… жила все годы?

– Досталось мне это по наследству, поздно, когда уже муж умер. От тетки, которая жила во Львове.

– Лучше, конечно же, на одну пенсию перебиваться.

– Вначале думала на черный день.

– Тут не на черный день, а на черный год хватит.

– Последние годы и запросов то у меня не стало, да и боялась я…

– А теперь? – спросила Виктория Алексеевна.

– Теперь надо мне определяться.

– И как ты собираешься определяться с таким богатством?

– В Нижнем Новгороде у меня двоюродная сестра живет, ей после смерти я оставлю свою приватизированную квартиру, а в Екатеринбурге – племянница, вот ей я и хочу передать все эти вещи.

– Сколько лет-то племяннице?

– Взрослая уже. Лет тридцать.

– Она хоть знает, что у неё тетка есть?

– Знает. На праздники всегда открытки присылала.

– Ну, раз открытки присылала…

– Я так подумала, мне это от тетки досталось по воле случая, пусть теперь также к моей племяннице перейдет.

– Октябрина, тебе решать, что и кому.

– Не в могилу же мне это уносить…

– Опять ты о грустном.

– В нашем с тобой возрасте оставаться оптимистом довольно странно. Все равно вскрытия не избежать.

– Но и живьем себя хоронить не стоит.

– Вика, на днях я планирую оформить все.

– Оформляй.

– Посоветуюсь, как лучше составить завещание, а тебе это говорю, потому что квартира никуда не денется, а вот коробку я храню… Пойдем покажу тебе на всякий случай… Ты будешь знать, где она лежит… Ты о ней потом и расскажешь моей племяннице… Тебе я верю.

Глава 2

Тринадцатилетний Денис Круглов закончил урок музыки на фортепиано, от которого его просто поташнивало.

Музицировал Денис у себя дома, преподаватель приходила два раза в неделю, занятия длились бесконечно долгих полтора часа с двумя совсем крошечными перерывами по десять минут.

Училка попрощалась и удалилась. Она упорно задавала ему одни классические произведения, стараясь развить у ученика одновременно и технику игры, и вкус.

Денис не особенно увлекался даже современной молодежной музыкой, а классическую, мягко говоря, не понимал. Он, вообще, любил только компьютер, но папа и мама считали, что их ребенок должен иметь хоть какое-то музыкальное образование.

Денис прошел в свою комнату и включил машину. Компьютер загрузился, и из колонок прозвучало:

– Я готов, хозяин.

Подросток приступил к игре, но теперь из коридора донесся голос его мамы:

– Денис, собирайся. Сейчас съездим навестим бабушку Вику.

– Может быть, я лучше дома останусь?