– Ну что ты взял эту штуковину, положь ее обратно, – сказала Анна Васильевна, когда Иван отставил свой ноутбук и взялся за телефон. – Нет, нет, не набирай ее номер, нет! Она тебе изменяет, зуб даю, – заверещала Анна Васильевна, когда Иван стал набирать номер своей возлюбленной. – Ой, ху-у, – перевела дух Анна Васильевна, когда поняла, что он не может до нее дозвониться. – Я же тебе говорила, что изменяет, не до тебя ей. Эх, мОлодежь, всему учить тебя надо! – покачала она головой, не отнимая бинокль от своих глаз.

Она знала все о личной жизни соседей и была в курсе всех дел. Она уже давненько присматривала Ивану выгодную партию, а Иван ей был как родной. Но ей не нравилась девушка по имени Инесса, в которую он был влюблен и которой готовился сделать предложенье. Анна Васильевна считала, что она ему не подходит. Кроме того, она была почти уверенна, что Инесса ему изменяет, так как она лично видела, как та втихаря стирает в своем телефоне какие-то эсэмэски. Анна Васильевна смотрела на их жизнь так, как смотрят сериал или реалити-шоу, проживая жизнь главных героев и болея душой за каждого. Именно поэтому решение подложить свинью было делом для нее глубоко личным и выстраданным. Очень ей хотелось внести свою лепту в их мироуклад, ведь ей… виднее.

– Да что ж ты будешь делать! – вспылила Анна Васильевна, когда сотовый телефон Ивана зазвонил, и на экране телефона высветилось имя его возлюбленной. – Таки ж позвонила, зараза. Глаза б мои этого не видели! – в сердцах сказала она и отняла от глаз бинокль. Какое-то время Анна Васильевна была в расстроенных чувствах, но потом быстро пришла в себя и решила продолжать жить дальше. Теперь одна надежда была на «свинью».

5.

– Ну не можем же мы прикатить к ним вечеринку и сказать: «А можно мы подложим вам свинью?» – произнесла Анфиса Михайловна, ходя взад-вперед по комнате и стуча каблучками.

– Неа, не можем, – ответил расположившийся на диване Максим, наблюдающий за Анфисой Михайловной, которая ходила взад-вперед по комнате.

– И что же делать? – остановилась она и посмотрела прямо в глаза Максиму.

– Ну… замялся он. – Надо что-то придумать.

– Придумать?! – топнула ножкой, заряженной острым каблучком, Анфиса Михайловна. – Придумать, – повторила она уже с другой интонацией, явно передразнивая Максима. – Ну надо же, вот черт, а я бы никогда не догадалась, что нужно что-то придумать. Спасибо, что подсказал. Вопрос только в том, что придумать, – она снова посмотрела прямо ему в глаза, надеясь на понимание.

Максим продолжал лежать на диване, изображая, что он пытается найти хорошее решение для этого вопроса, но в голову его, как назло, не шло никакой хорошей мысли. Анфису Михайловну это просто выводило из себя, ведь они уже сидели в офисе два часа, а хороших идей по-прежнему не было.

– А, может, выпьем? – вдруг предложил Максим с тихой улыбкой и тут же поймал такой взгляд Анфисы, что ему в целях собственной безопасности нужно было внести пояснение. – Ну, это в целях профилактики рецидива скучных идей, – стал оправдываться он, но Анфиса Михайловна пресекла и эту попытку оправдаться.

– На работе никогда. Ни за что. Ни-ни, – обозначила она свою позицию повышенной трезвости, но уже через полчаса изменила решение. – А что у нас есть? – спросила она, подумав, что на войне все средства хороши, и в ту же секунду Макс метнул две рюмки на стол и налил в них немного алкоголя, припрятанного в офисе на всякий пожарный.

Алкоголь в небольшой дозировке не помог, а до свинячьего визга они напиваться не собирались, ведь подкладывать нужно было свинью, и этой свиньей должен был быть не кто-то из них. Так они сидели час, два, три. Анфиса снова ходила туда-сюда по комнате, Максим следил взглядом за ней и еще смотрел на часы. Время шло, а работа никак идти не хотела. Периодически Макс переводил взгляд в окно, смотрел на волю и думал, а зачем они все это затеяли, а потом снова смотрел на Анфису и понимал зачем. Когда настало время обеда, они заказали пиццу.