– Но он, наверно, отпирался от этого, – предположил сыщик.

– Разумеется. Это ведь убийство как-никак. Шилин сказал, что проводил ее, попытался напроситься в гости, девчонка отказала, он обиделся и ушел. И дело, мол, было через дом от нее. Как раз там, где Элину и нашли.

– А что дальше было, Шилин, разумеется, ни сном ни духом, – закончил Стас.

– Само собой. И знаете, дорогие мои опера, вроде бы все так ладно и складно, к показаниям Витеньки не придерешься, но у меня сложилось впечатление, что он то ли темнит, то ли недоговаривает.

– Юрий Сергеевич, вы подумали, что это он? – напрямую спросил Лев Иванович.

– Я, честно говоря, тогда подумал, что он знает, кто ее убил, либо был свидетелем. И кого-то выгораживает. Друга, брата, свата, приятеля, черта лысого. Но доказательств нет. Потому что свидетелей убийства не было, а Шилин стоял в несознанке. Убийцу ведь так и не нашли. До сих пор в нераскрытых числится, хотя сколько лет прошло.

– А на него не думали?

– Эх, чего греха таить. Думал. Но тут опять все уперлось в отсутствие доказательств и признания. Да и какой резон ему убивать девушку-то? Ну, подумаешь, отказала да послала куда подальше. Можно послать в ответ, обозвать всеми нехорошими словами, хоть это и не по-мужски. Просто Шилин мне тогда не показался тем, кто станет из-за такого женщину жизни лишать. Вот если б он ее изнасиловал, а потом придушил, можно было бы на анализах раскрутить, но там никакого сексуального насилия не было. Без этого обошлось.

– Получается, Шилин в той истории даже подозреваемым не шел? – уточнил Станислав.

– Официально – нет. Так-то мы можем подозревать кого угодно. Я еще, знаете, почему заподозрил, что он может знать убийцу? Он вел себя неестественно.

– В каком смысле?

– Стасик, вот представь себе ситуацию: ты юный паренек, ухаживаешь за симпатичной девчонкой, которая тебе очень нравится. Напрашиваешься к ней в гости, она тебе отказывает не очень вежливо. Твоя реакция?

– Ну… – потер подбородок Крячко. – Обидно было бы. Но я бы уж точно руку на нее поднимать не стал. Буркнул бы что-нибудь вроде: «Ну и черт с тобой» – и ушел.

– Вот. Теперь идем дальше. Через три дня или даже больше тебе сообщают, что эту девушку убили. Какие бы чувства у тебя это вызвало?

– Думаю, я бы был в шоке, – честно признался сыщик. – И расстроился бы, конечно.

– Вот, Стасик, тебе и ответ. Видите ли, ребята, остальные участники той компании, в которой Витя с Элиной были в ночь убийства, говорят, что девочка эта Шилину очень нравилась и он имел на нее виды. Клинья к ней подбивал. Но Элина тоже была себе на уме, а с Витенькой, как и со многими другими парнями, вела себя весьма надменно. Вот поэтому я позже Шилина и заподозрил, но это так, к слову. О чем я?

– О неестественности, – напомнил Гуров.

– Так вот, – продолжил Грязнов. – Витя вел себя совершенно не так, как описал сейчас Стас. Он держался очень спокойно для человека, который потерял навсегда девушку, в которую влюблен.

– Так, может, он и не был влюблен, – предположил сыщик. – Влюблен и нравится – разные понятия.

– Разные, – согласился следователь. – Хоть и схожие. А еще есть показания ребят о самом Вите. Я же их всех тогда допросил. Так вот, сокурсник Шилина сказал, что Витя – человек жесткий, привыкший добиваться своего и не терпит отказов.

– Вижу цель – не вижу препятствий.

– Что-то вроде этого. Так что, вот такие пироги, ребята. Сколько я ни бился, сколько опера с «земли», которые распутывали это дело, ни ковырялись. Они ведь даже парочку местных психов потрясли – жили у них два типа, у которых не все дома были. Но все без толку. Шилин это был или кто-то, кого он знал, увы, пока остается тайной.