– А-а-а… Блогер, стало быть… Современно… Вы зарабатываете себе этим на жизнь? – сделав очередной глоток, он закрыл глаза и слегка откинул голову назад, получая явное удовольствие от вечера.

– Ну… Вообще-то нет… – Настя прикусила губу. – Я работаю в книжном магазине продавцом.

– И Вам хватает, того, что Вы там получаете?

«К чему он клонит? – Настю это начало раздражать. – Такое чувство, что он заранее знает мои ответы на его дурацкие вопросы и хочет задеть этим! Всё, хватит с тебя информации, милый!».

Константин усмехнулся.

– Я сказала что-то смешное? – спросила Настя и нахмурилась.

– Нет, совсем нет, – он продолжал улыбаться. – Просто Вы очаровательны…

– Константин, – раздался голос дворецкого, – может, Вы дадите даме поесть? Она голодна и устала с дороги.

– Я тоже очень голоден… – медленно произнес тот, покачивая бокал в руке.

Андрей Федорович снова наполнил его.

– Чем же я могу Вам помочь, Константин, в данной ситуации? – спросил дворецкий, пытаясь изобразить искреннее беспокойство, но у него не очень получилось.

– Лично Вы уже ничем, – хмыкнул Константин и одним глотком допил свое вино.

Настя заметила, как дворецкий покачал головой, это движение было похоже на «ай-ай-ай».

– Анастасия Петровна, после ужина, я провожу Вас в спальню, всё уже готово, – сказал Андрей Федорович. – Вероятно, дождь продлится всю ночь. Возможно, Вам придется задержаться здесь на несколько дней, пока дорога не просохнет. К тому же с машиной надо разобраться.

– А ваша хозяйка не будет против? – Насте не очень хотелось оставаться в этом доме, да и времени до выставки оставалось всего ничего.

– Думаю, что нет, – улыбнулся Константин. – Тамара любит гостей.

– Анастасия Петровна, – раздалось у нее за спиной, и она вздрогнула, а по телу пробежали мурашки.

Андрей Федорович склонился над ней черной зловещей тенью.

– Вина? – спросил он.

– Да… – тихо произнесла Настя, не отрывая глаз от красивого лица сидящего напротив мужчины.

Девушка обратила внимание, что дворецкий налил ей вино из бутылки из мутного зеленого стекла, а Константину из прозрачной с изогнутым горлышком.

«Странно, – подумала Настя, – почему он пьет вино из другой бутылки? Это по меньшей мере невежливо! И подозрительно!».

Дворецкий вернулся на кухню.

Внимание Насти привлекла картина, висевшая на стене слева от плотно зашторенного окна: огромный волк, оскалившись, смотрел на сидящих за столом… Его глаза пылали ненавистью и голодом…

– Вижу, Вас заинтересовало мое творчество? – произнес Константин и сделал глоток из бокала.

– Это Ваша работа?

– Да, я, так сказать, «пописываю» время от времени… Видели автопортрет в гостиной? Правда же оригинал лучше? – он ехидно улыбнулся. – Но самая моя большая страсть – это музыка!

– Возможно, мой вопрос будет слишком пафосным… Но что Вы хотели сказать этой картиной? – спросила Настя.

– Жажда, моя дорогая… Жажда. Непреодолимое желание. Этот зверь готов разорвать любого, кто попадется ему на пути. Он одержим жаждой крови. Все люди, как и этот зверь, чем-то одержимы… Жаждой славы, жаждой власти, богатства… Нет людей без жажды…

– Но ведь именно жажда помогает людям добиваться чего-то в жизни… Без желания нет и действия, а если и есть, то бессмысленное… – Настя посмотрела в карие глаза мужчины.

– Я не отрицаю этого. Так и есть.

– А чем одержимы Вы? – спросила девушка.

– А Вы уверены, что я человек? – Константин не улыбался, лицо его не выражало ничего.

Молчание длилось долгих десять секунд. Настин смех нарушил его. Мужчина только сдержанно улыбнулся.

Ударил гром. Сверкнула молния. Дождь усилился. Настя налегла на мясо и на картофель. Константин молча наблюдал за ней. Он ничего не ел, только пил. Покончив с ужином, девушка принялась разглядывать собеседника. Парень был красив. Очень. Это пугало и завораживало одновременно. Было невозможно определить его возраст. В зависимости от того, как падал на него свет, можно было сказать, что ему двадцать или тридцать. Его юношеские черты, фарфоровая кожа сочетались с задумчивым взглядом взрослого человека. Она чувствовала его силу и власть. По его наглому оценивающему взгляду сразу понятно, что он не привык к отказам. Он привык брать всё, что захочет.