– К сожалению, это невозможно…

– Да к черту ваше сожаление! – взорвалась негодованием девушка со светлыми волосами. – Иначе мы вам такую жалобу напишем, что рады не будете. Вызовите полицию, что ли! В ваших интересах прислушиваться к мнению пассажиров!

Лара подняла голову при этих словах. Все настороженно поглядывали на нее, точно она представляла собой опасность. Снова повисло такое напряжение, что вот-вот в воздухе должны были показаться электрические искры.

Кто ее тянул за язык? И чего она, собственно, ожидала? Сама виновата. Впрочем, как и всегда.

Она кашлянула. На ее лице появилось страдальческое выражение.

– Послушайте, – неуверенно произнесла Лара, – не надо никакой полиции. Я… мне очень жаль. Я почти не спала последнее время. Думаю, мне все это привиделось. Мне крайне неловко, что причинила вам столько неудобств. Прошу меня простить. Я больше ничего не скажу. Буду сидеть тихо.

Кто-то вздохнул облегченно, кто-то с негодованием покачал головой.

– Ну, знаете, милочка! – фыркнула дама в коричневом пальто.

– Наркоманка… – донеслось презрительное.

Лара вздрогнула, но ничего не ответила на это уничижительное замечание. Что она должна была сказать еще в свое оправдание? Она старалась не смотреть в окно, но ее так и тянуло смотреть дальше.

К ее ужасу, пейзаж не изменился. Словно зачарованная, она всматривалась в дом, в который точно попала молния невиданной силы, отчего расколола его пополам. Но вместо обугленных стен и пепелища, из развороченного кирпичного здания верх тянулись могучие зеленые кроны.

Город-призрак не хотел отпускать ее, но теперь она была вынуждена делать вид, что все в порядке.

Почему же этого не замечали остальные?

Лара закрыла лицо руками и забилась в самый угол, словно желая спрятаться от всех. Но это ей не слишком помогло. Время от времени на нее посматривали остальные пассажиры со смесью страха и презрения.

Люди боялись ее, а она никак не могла помешать этому. Лара закрыла глаза, отчаянно ругая саму себя.

Экскурсия продолжалась, хотя у многих настроение было безнадежно испорчено. Мало того, что лил дождь, который не желал заканчиваться, так еще и одна из присутствующих оказалась с серьезными отклонениями.

«Ладно, – говорила Лара себе, стараясь успокоиться, – я уже проходила через подобное. Просто теперь еще чуть больше людей знает обо мне не с лучшей стороны…»

Инга вела себя как ни в чем ни бывало. Ее напевный, медовый голос призывал полюбоваться Большим Драматическим театром, но Ларе было не до него. Она уселась с другой стороны на свободное место, понимая, что никакого театра там давно нет, в том виде, к которому она привыкла, либо остались одни руины. Он, так же, как и прочие здания, истекал зеленоватой водицей, словно кровоточил изнутри.

Ларе даже показалось, что до нее доносится запах, который витает над болотами. Запах загнивающих растений, застоявшейся воды и мертвечины просачивался через дверные щели и окна, настигал своей раздражающей навязчивостью.

Внезапно, ей показалось, что на набережной появилась человеческая фигура. Сердце ее радостно екнуло. Она с радостью подумала, что, вероятно, галлюцинации отпустили ее, и город вновь стал самим собой.

Лара смахнула конденсат с холодного окна и приникла к нему.

На набережной действительно стоял человек в длинном черном одеянии. Девушка собиралась помахать ему на радостях, но тут же замерла, понимая, что позади него темнеет дом, из угла которого торчит могучая ель. Но даже не это поразило Лару, и не то, с какой силой еловые корни заставили вздыбиться асфальт.

Человек стоял, прислонившись к решетке, будто остановился передохнуть. Одежда на нем была изорвана. В руках он бережно держал отрезанную голову и было трудно понять, чья она, ведь у нее отсутствовал скальп, а на месте ушей и носа багровели провалы. Лара не смогла разобрать выражение лица головы, потому что все в ней обмерло и ухнуло вниз.