Граф встал, подошел к столу, плеснул в бокал коньяка, выпил, бросил в рот несколько виноградин. Можно обмануть друга, можно перехитрить врага, но самого себя не проведешь! Он знал, что слухи и подозрения появились не на голом месте и известная доля вины в его действиях присутствует. Дело в том, что все «антикварщики», во всяком случае солидные фигуры, а не рядовая шелупень, имели своего «ангела-хранителя», который носил погоны и принадлежал к одному из правоохранительных ведомств. За информацию и специфические услуги, курирующий офицер, которого подопечные чаще считали не ангелом, а представителем противоположного, «темного» лагеря, оказывал протекцию своему информатору и обеспечивал ему защиту и режим наибольшего благоприятствования – то, что в последующие годы стало называться «крышей».

Такой «крышей» у Графа был в то время капитан Семенов, который служил в ОБХСС и как раз работал по линии антиквариата, фарцовки и прочим направлениям, которыми они успешно занимались – иконы, связи с иностранцами и так далее. И надо сказать, что когда Бернштейн не смог или, как Граф думал «не очень захотел» вернуть взятые деньги, а перстень, пропавший из Эрмитажа, так и не оказался в коллекции Юздовского, тот сильно обиделся. И шепнул на ушко своему куратору, что именно Бернштейн организовал ограбление Эрмитажа, а занимался этим музейный вор, специально выписанный из Ростова. Надо сказать, что Семенов добросовестно организовал проверку этого сигнала: подключил уголовный розыск, оперативники выезжали в Ростов, но ничего раскопать не смогли…

Потом Бернштейна несколько раз задерживали на «толкучке», каждый раз вызывали на допросы, вроде бы для уточнения обстоятельств, но в числе прочего спрашивали, не знает ли он, где находится перстень, похищенный в Эрмитаже, который никакого отношения к задержаниям не имел… Конечно, сделано это было так топорно, что Александр Исакович заподозрил, откуда ветер дует, и поделился своими подозрениями с окружающими. На Графа стали косо поглядывать, некоторые даже перестали с ним общаться. Он не обращал на это внимания, но через какое-то время Александр Исаакович скоропостижно скончался: сердце не выдержало нервных стрессов и постоянного напряжения. Это сразу изменило оценку скрытого конфликта: смерть перевесила десять тысяч рублей, которые не играли в жизни Графа существенной роли. И виновной стороной молва признала именно его! Но с тех лет много воды утекло, а оказывается, не забыта давняя история, и отношение к нему как к виновнику в смерти товарища, не изменилось.

«Да, хороши друзья, – подумал Юздовский. – Как говорится, «“таких друзей водить в музей”!»

Он усмехнулся: поговорка для их компании вполне подходила: они часто залетают в музеи, как стервятники в поисках поживы…

«Ладно, нужно держать ухо востро и спиной к ним не поворачиваться», – подумал он, подмигнул китайцу и вновь принялся листать книгу. История перстня его очень увлекла. Он погрузился в нее настолько, что даже забыл о течении времени. Официант несколько раз заглядывал, но не беспокоил важного гостя.

Однако, заглянув в очередной раз, все же деликатно потрогал его за плечо.

– Феликс Георгиевич, там вас какой-то человек спрашивает.

– Какой еще человек?

– Не знаю, незнакомый. Сказал, что ему подсказали, где вас можно найти. У него к вам консультация.

– Консультация? Если все ко мне будут с улицы приходить в ресторан и консультироваться, так мне и обедать некогда будет! – раздраженно сказал Юздовский. – Может, он еще ко мне домой заявится?

– Так что, прогнать его?

Граф задумался.