Климат и топография усложняли наземные перемещения и коммуникацию между немногочисленными коренными народами и первыми русскими и китайскими поселенцами. Реки чаще использовались в качестве способа перемещения, так как сложно проходимые дороги и тропы были открыты только во время холодных и сухих сезонов. Люди, скот и грузы переплавлялись на баржах, байдарках и плотах. Когда же зима превращала Аргунь в замерзшую дорогу для саней и телег, запряженных лошадьми, разбросанные сторожевые заставы оказывались легко досягаемы, что противоречит геодетерминистской идее о реке как естественной границе.

До конца XIX века на этой обширной и малонаселенной территории на Аргуни не существовало никаких значимых населенных пунктов. Единственным городом в округе был Хайлар, основанный как гарнизонный форпост маньчжурских знаменных войск в XIII веке. Возникшее примерно в это же время село Абагайтуй было одним из немногих казацких поселений, отметивших принадлежность этого берега Аргуни России. Строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) в 1903 году, ставшей последним отрезком Транссибирской железной дороги, соединившим Читу и Владивосток через Маньчжурию, привело к созданию новых поселений, и в качестве основного канала коммуникации железная дорога заменила реку. Поселение Маньчжурия (Маньчжоули), которое находится в самом центре изучаемого региона, оказалось наиболее важным населенным пунктом, возникшим благодаря строительству КВЖД. Железная дорога изменила фронтир, из труднодоступной земли он превратился в центр межграничного экономического обмена, а поселок Маньчжурия стал важнейшим экономическим центром российско-китайской торговли. Железнодорожный разъезд 86, расположенный сразу за международной границей на российской территории, превратился в небольшую приграничную станцию под названием Отпор, который в дальнейшем, став поселком городского типа в 1950-х годах, был переименован в Забайкальск.

Эти шумные, связанные железной дорогой города, юрты, усеивавшие степь, и сонные деревни, расположенные вдоль речных берегов, являются прекрасной площадкой для изучения различных видов границ и явлений, возникающих в процессе их формирования и нарушения в многочисленных зонах нарастания и убывания контактов между разными группами жителей приграничья. Аргунское пограничье было (и остается) пространством, в котором возможно множество различных видов взаимодействия между русскими, китайцами и коренным населением, иногда эти контакты подстегивались государствами, а в других случаях географическим положением. Пышные луга, искрящиеся реки и лесные холмы на Аргуни пересекались людьми пешком, или на запряженных животными телегах, или на баржах и поездах, а люди перемещали вместе с собой различные предметы и идеи. Некоторые попадали в эти места, потому что хотели перебраться из Китая в Россию или наоборот. Другие жили у Аргуни, потому что хотели торговать, или нуждались в доступе к пастбищам для выпаса скота, или промышляли рыболовством. Это было сложное место взаимодействия, над которым государства стремились установить контроль, в конце концов ограничив такие перемещения.

Выход за пределы большой политики, сформировавшей эту границу, и концентрирование внимания на повседневной жизни местного населения, практиках пограничья и соприкосновения местных сообществ с большим миром – сложная задача. Кочевники с их мобильным образом жизни и контрабандисты с их секретными торговыми сетями зачастую были неграмотны или не видели необходимости в создании автобиографических документов. То же самое можно сказать о проводниках поездов и пограничниках. Эти ограничения должны учитываться при реализации проекта описания повседневных взаимодействий в отдаленных зонах контакта. Описание этой границы из-за различий в архивных культурах оказалось даже сложнее, чем проникновение в разные сферы жизни местного населения. Граница и вопросы национальных меньшинств в Китае остаются непростыми темами для национальной историографии и исторической политики. Многие коллекции первоисточников по истории этого региона в интересующий нас период неполны или недоступны в настоящее время. Смещение в сторону российских архивных источников в этом исследовании было преодолено благодаря двум обстоятельствам: архивные записи об общей государственной границе составлялись как минимум двумя странами, и, к счастью, некоторые китайские документы оказались в зарубежных архивах