Слёз не было. Пока. Была звенящая тишина и странная лёгкость, словно я больше не чувствовала собственного тела. Мысли лихорадочно роились в голове, но почему-то не касались сознания, будто они остались там, за гранью реальности, а я очутилась в какой-то удушливой жаркой пустоте...

Я ни разу, ни единого разу за четыре года не предложила Игорю вернуться. Просто для меня был очевидным тот факт, что раз он ушёл, то сделал свой выбор. Окончательный и бесповоротный выбор не в мою сторону. Когда-то давно, в далёкой молодости, я иногда простодушно говорила, что могу простить всё, даже измену, но никогда не прощу предательства. С годами эти разговоры сошли на нет, ибо я научилась верить мужу безоговорочно, я больше не видела собственное будущее без него. И когда всё это случилось, я, наверное, готова была к тому, что Игорь попросит прощения, захочет остаться со мной. Готова была простить... Но он не остался. Ни словом не обмолвился о том, что хотел бы продолжать жить с нами, не попытался сохранить нашу семью... И я не просила сама. Нет, это была не гордость. Это была прожигающая ненависть, ощущение несправедливости, нестерпимая боль. Но под этими эмоциями нарывом копилось другое - Игорь должен сам прочувствовать всю чудовищность собственного поступка, обязан осознать, какую ошибку он совершил, ему должно стать невыносимо без нас, он должен сам, именно сам захотеть вернуться... И я ждала. Глупо, наивно, слепо ждала...

Под покрывалом стало невозможно жарко, но меня била крупная дрожь. Комната кружилась и расплывалось перед глазами, и я машинально вцепилась в край одеяла, пытаясь удержать сознание...

Он даже не сказал "нет". Банально слился, побоялся очередной истерики с моей стороны...

Конечно, он не сказал бы "да" в любом случае, но я поняла бы по глазам, что он рад предоставленной возможности. Но он не был рад... Совсем. Ему стало неловко, неудобно, он вообще пожалел о том, что припёрся сюда сегодня... Я слишком хорошо видела всё это в его взгляде. И оно оказалось мне не по силам. Это действительно конец...

Закрыла глаза, сдерживая тошноту. Сглотнула сухой корм в горле, но он не проглотился...

Нет, Игорю наверняка польстил мой внезапный вопрос. Возможно, сейчас у него и вовсе поднялось настроение - надо же, бывшая, дура, всё ещё помнит и ждёт, мечтает и верит... Не исключено даже, что он снова проявится в ближайшее время, чтобы перекинуть тонкий верёвочный мостик через разверзшуюся между нами пропасть, дабы так продолжалось и дальше. И я должна буду выстоять, не показать свою слабость...

Дрожь неожиданно превратилась в озноб, покрытое испариной тело остыло. Холод обступил со всех сторон...

Как новый год встретишь, так его и проведёшь.

Я просто не выдержу. Не смогу больше... Так...

Снова зарыться в иллюзии? Хоть немного помечтать о том, что теперь уж точно Игорь задумается и хотя бы ненадолго вспомнит то счастье, которое когда-то царило в этом доме?

Снова бросило в жар, спина и ладони покрылись каким-то густым вяжущим потом...

А было ли оно вообще, это счастье? Возможно, это только я одна его видела и чувствовала? А Игорь всегда, всю жизнь, просто терпел и мирился с обстоятельствами? И теперь, когда он встретил Ольгу, он действительно счастлив...

Наверное, я могла бы ещё тогда, четыре года назад, попытаться побороться за него. Говорят же, что в любви все средства хороши... Я могла бы использовать детей, манипулировать с их помощью, преувеличивать их страдания для того, чтобы папа вернулся обратно, могла бы дать понять, что мы не можем, не справляемся без него, могла бы сымитировать болезнь, в конце концов. Я даже хотела, помнится, сделать нечто подобное - записала на телефон пару минутных роликов, где Катя плачет перед сном и говорит о папе... Но так и не отправила. Просто понимала в тот момент, что Игорю было не до нас - он всего пару месяцев как ушёл, и на тот период времени по полной наслаждался свободой и обществом Ольги... Нет, если бы я попросила о чём-нибудь, он бы, конечно, приехал, но в таком настроении, что лучше уж не надо...