Комиссия, рассматривая сие дело, хотя по обстоятельствам онаго заключает, что протоиерей Куцинский по недоказательности выводимого им на Епископа Иоанникия доноса и оказался виновным; но поелику уже он потерпел за сие наказание, во-первых, лишением в Подольской губернии места, а затем заключением в монастырь и определением наконец к беднейшему приходу, отчего принужден был скитаться по различным местам, паче же всего видя оказанные им весьма знаменитые и предприимчивые подвиги, не щадя жизни своей при штурме города Измаила, где он в… [воодушевляя? неразб. слово] штурмующих с крестом пошел впереди по лестнице на стену и таковою же неустрашимостью старался подавать пример российскому войску к совершению такового важного предприятия взятием города Измаила, а посему во уважение его усердия и в поощрении других на подобные подвиги, Комиссия осмеливается Вашему Императорскому Величеству Всеподданнейше представить, не благоугодно ли будет Высочайше повелеть возвратить ему, Куцинскому, имевшийся им на Георгиевской ленте крест, Всемилостивейше пожалованный ему за отличное дело. Что касается до определения его к месту служения, то сие предоставить рассмотрению Святейшего Правительствующего Синода».

Против последней фразы подписано: «На подлинной Высочайшей конфирмации тако: «Согласен».

Страница из дела Куцинского с его автографом внизу

Итак, мы видим, что отец Трофим обвинял архиерея в очень серьезном по тем временам преступлении – оскорблении Государя (как так: Государь – и «немилостивый»?), а также в растрате 20 000 рублей казенных денег, выделенных на помощь духовенству, обращавшему униатов. Владыка Иоанникий, отрицая эти обвинения, сам указал на взяточничество отца Трофима с «присоединяющихся от унии» и что священник хотел без согласи я на то Иоанникия просить Государя о награде за такое миссионерство.

В Тайной экспедиции все дело свелось к вопросу, говорил ли владыка Иоанникий, что Павел I «немилостивый» или не говорил. Так, в отзыве Министерства Юстиции под заглавием «О доносе на епископа Иоанникия» суть дела сводится к следующему экстракту: «Епископ <…> непристойным образом якобы рассуждал о оказываемых от Его Императорского Величества милостях, которые состояли в том, что та умерла, кая была милостива, а он уже не милостивый». Более ни о чем в справке по делу епископа Иоанникия, предоставленной Министерством в Комиссию по разбору прежних уголовных дел, не говорится. О потерянных двадцати тысячах речи нет.

«Русский биографический словарь» А.А. Половцова отмечает, что «на долю Иоанникия выпала забота по искоренению унии и укреплению в вере воссоединившихся с Православной Церковью» в Подолии[5] и что «о нем осталась слава как о покровителе сирых и вдов».

Между тем, как удалось выяснить, часть денег действительно пропала. В 1794 году Высочайшим указом на содержание духовенства, обращающего униатов, было отпущено 20 000 рублей в общее распоряжение епископа Виктора (предшественника Иоанникия) и Черниговского генерал-губернатора. А в Указе Святейшего Синода от 17 декабря 1800 года говорится, что 7000 рублей из этой суммы «затерялись» и найти их не представляется возможным.

Доказать слова Иоанникия отец Трофим не смог. Один из его свидетелей дал показания, согласные с архиереем, а другой – «протопоп Малявка, хотя при том разговоре был, от недостатка в слухе говоренных речей понять не мог», и священника осудили.

Поражают миссионерские труды отца Трофима Куцинского («присоединил к православию до 200 000 мужеского пола душ и 350 церквей устроил») и жесткость Святейшего Синода: «