Король и королева, изваянные мастерскою рукою Рауха, возлежат на саркофаге в маленьком храме, где свет весьма эффектно падает на превосходные, точно живые скульптуры. Мраморный храм в этой глубокой тишине, в своей простоте и несравненном изяществе охватывает приближающегося всем величием смерти, заставляя содрогаться и вместе с тем глубоко почувствовать отраду вечного покоя.

У входа стоял часовой.

Четыре человека вышли из храма, молча и, видимо, под сильным впечатлением. Трое из них – наши знакомые из старого Блеховского амтманства: пастор Бергер, его дочь Елена и асессор Венденштейн. С ними был молодой человек лет двадцати восьми, в длинном черном сюртуке и в белом галстуке, обличавшем духовное звание. Гладко причесанные белокурые волосы плоско лежали на висках и обрамляли круглое лицо, ничем особенно не выделявшееся. Маленькие серые глаза смотрели зорко и зачастую злобно из-под опущенных ресниц, а вокруг плотно сжатых тонких губ лежала складка самодовольства и аскетической гордости, составлявших абсолютный контраст с полным жизни, спокойно-веселым выражением лица старого пастора Бергера, который здесь не изменил своему обычному костюму – наглухо застегнутому черному сюртуку и четырехугольному берету лютеранских пасторов.

Все четверо шли медленно по большой аллее, которая вела от мавзолея к парку. Они не успели еще сделать нескольких шагов, как часовой взял на караул, а шедший за ними кастелян сказал вполголоса:

– Его Величество король.

По боковой аллее шел Георг V под руку с князем Сольмсом. Мужчины сняли шляпы и почтительно остановились.

– Тебе кланяются, – шепнул князь.

Король приложил руку к фуражке.

– Кто это? – спросил он.

– Лютеранский пастор, судя по костюму, – отвечал князь.

Король остановился и сказал:

– Господин пастор!

Пастор Бергер подошел к нему и произнес громким и твердым голосом:

– Благоговейно приветствую моего государя и епископа!

Короля поразил звук этого голоса.

– Где я вас встречал?

– В прошлом году в Вендландии. Я пастор Бергер из Блехова.

– Так, так! – обрадовался король. – Я с большим удовольствием припоминаю прием, оказанный мне в Блехове, и обо всем хорошем, что вы сообщали о вашем приходе. Как я рад вас здесь встретить! Что вас привело в Ганновер?

– Ваше Величество, силы начинают мне изменять, я должен думать о своевременном приискании помощи, чтобы приход не пострадал от моей старости и слабости. Я искренно желал бы получить в помощники сына моей сестры, кандидата Бермана, и заблаговременно приготовить в нем приемника себе. Я приехал хлопотать об этом в консистории.

– Не хлопочите, любезный пастор, – я разрешаю вам взять племянника в помощники. Как я рад возможности исполнить ваше желание именно сегодня и именно здесь.

Удивленный и взволнованный, пастор мог только ответить:

– Всем сердцем благодарю Ваше Величество!

– А теперь, любезный пастор, я позабочусь о том, чтобы вам было показано все то, что стоит осмотреть в Ганновере. Во-первых, вы будете жить у меня во дворце. Завтра я вас ожидаю к обеду, только придите часом раньше и порасскажите мне о моей верной, милой Вендландии. Вы видели парк и оранжереи?

– Как раз туда идем, Ваше Величество! Мы только что от мавзолея и глубоко потрясены величественным впечатлением. Я вознес там свою душу к Господу Богу и искренно помолился, чтобы он охранял Ваше Величество в это тяжелое и тревожное время.

– Да, – промолвил король серьезно и грустно, – мы живем в тяжелые и мрачные дни и нуждаемся в Божьей помощи. Я сделаю то же, что вы, – помолюсь над могилой моих родителей о ниспослании мне силы и света. Прощайте, до свидания завтра!