– Придумаем… м-да, лихой ты парень, лихой! Недооценил я тебя.

– Толку? Авторитета как такового у меня нет… печально.

– Появится! Это и в моих интересах. Ты уверен, что после нашего дела, ублюдок снова приложится к бутылке?

– Да.

– Тогда вздрогнем! На улице мясо пожарим или здесь, в сковороде?

– Пойдёмте во двор… единственное, чтоб водитель ваш, меньше видел. Да! – поставил Влад на стол наполненную стопку, – это важно. Когда дело справят и девочку спрячут, пусть обработают Юлю психологически. Давят на мозг, мол, отец – бандит проклятый, руки в крови; вот и она за него страдает…

– О! многоходовую продумал?

– Подстраховываюсь.

– Хвалю! Ну-у, рюмка не мик-ро-фон – пей.

Задуманное Владом – похитить дочь Субботы, чтобы последний вернулся к практике снятия стресса путём жёсткого запоя – прошло гладко. Сотрудники милиции из другого конца страны, прибывшие при содействии генерала, легко выкрали распутную женщину. Юлия Забродская, особа ещё та: любила выпить, поскандалить, погулять; часто козыряла именем отца, словом – стерва. Когда её похитили, естественно, не причинив физического вреда, девушка по первой мужалась, угрожала папой похитителям. Вскоре, поняв, – «с ней не шутят!» – изменила поведение: играла на жалость, убеждала, что она за батю не в ответе.

Согласно плану, менты под видом бандитов, при «жертве», «невзначай», громко говорили между собой, какой Суббота – подонок, преступник; за грехи его придётся отвечать ни в чём не повинной девочке – это имело нужный эффект.

В первые сутки после пропажи дочери Валера держался молодцом: поднял братков на уши, шерстил город, прилегающие посёлки; на второй день – сдулся. Лихо приложился к бутылке. Придя под вечер в гости к Велесу, советовался с ним, просил:

– Ты можешь помочь? Подключить дядю, по его линии пробить… узнать бы сейчас: жива Юлька?

– Какого дядю? Может, крёстного?

– Ну да, – сморщился пьяный Суббота, – дай «бухарик». Только сам не пей, сейчас дела мои на себя возьмёшь, я не в состоянии…

– Почему я? – Наделано удивился, в душе обрадовался Влад, – мой авторитет слабый среди наших, Пашка меня открыто презирает, Макс сторонится. Может, кого-то из них, как двоих самых влиятельных после тебя, временно поставить за делами следить?

Кириллович отставил в сторону стакан, который планировал выпить залпом.

– С Машинистом поговорю утром… остальных построю, чтобы слушали тебя при поисках Юли, как меня! Я тут поживу? Макс, кстати, тебя, вообще, боится! Он виду не даёт, но мне признавался.

– С чего бы?! – По-настоящему поразился Велесов.

– Он на тебя бычку покатил, а ты в него глазами «стрельнул», так Рыжий чуть не обделался! – авторитет засмеялся, – говорит: «Валера, шо за демона ты пригрел?! Ну его нафиг, связываться с ним!» Так что? Поговоришь с дядей… фу… крёстным?

– Конечно, раз такое дело… завтра же к нему с утра пойду.

– Машину мою возьми. И это… не надо афишировать ваше родство, чтоб парни лишний раз не знали, какие люди за тобой.

– Понятное дело! – Пожал плечами хозяин квартиры, подумав: «Будто братки без того не знают!»

– Что скажешь? Пока я протрезвел и не напился вновь: сможешь найти дочь? А, Велес? Ты же хочешь, чтобы тебя так называли, да? Знаю-ю. Моё слово – будут! Найдёшь Юлю, особенно если живой, станут величать тебя, как захочешь. Вторым человеком в группе после себя поставлю и пусть тогда хоть одна собака тявкнет, хоть Паша, хоть Макс – лично на ремни порежу.

Слова Субботы понравились Владиславу. Пусть шеф пьян, и что? Обещание он держит, даже если дал его в угарном состоянии: у авторитета принцип, – «Не можешь пить – не пей! Сказал – делай!»