Русские разрушили устоявшиеся взаимоотношения между кыргызами и их кыштымами[13]. В одночасье, из власть предержащих, енисейские кыргызы превратились в подданных белого царя и были задвинуты на вторые роли. Вместе с казаками в Сибирь пришли и царские чиновники. Не мудрствуя лукаво, новые хозяева переняли у кыргызов их методы взимания налогов, оставив даже устоявшееся обозначение – ясак. Казнокрады-целовальники освоились скоренько с подобной системой «натурального налогообложения», путая частенько объемистый карман родимых штанов с известно бездонной, государственной казной, приговаривая при этом противозаконном действии «до бога – высоко, до царя – далеко». В одном они были конечно правы, эти самые казнокрады. Для малых таежных народов не было разницы, кому платить ясак, бачке-государю, то бишь вороватому местному воеводе, или кыргызским князькам. Кыштым – гол, как сокол.

Кыргызской знати, бекам да тарханам, такое положение дел было разумеется не по носу. Они пытались вернуть утраченное ими былое влияние любыми путями. Собственно говоря, они видели только один путь к достижению цели. Уничтожить русских казаков. Начались нападения кыргызов и их союзников на укрепленные посты. Просто удивительно, как малочисленные гарнизоны сибирских острогов, смогли выстоять натиску тысячных орд енисейских кыргызов. В некоторых «острожках» находилось всего ничего, несколько дюжин служивых людей. Это были действительно люди не из трусливого десятка.

Чтобы сломать сопротивление енисейских кыргызов и заставить их платить ясак царю-батюшке, из семей кыргызской знати брались аманаты[14]. Кстати, эта практика, также как и сбор ясака, была также перенята сибирскими воеводами у их предшественников. По возможности старались взять в полон детей влиятельных местных князей, это были «хорошие аманаты». Кыргызские князья старались подсунуть воеводам родственников второго или третьего колена, или «плохих аманатов», потому что в случае нападения на острог, аманаты были вынуждены распрощаться с жизнью. Да, такие вот были в то время «аманатские дела».

Как уже не раз в богатой событиями истории Кыргызского каганата, вспомним многочисленные восстания против монголов, енисейские кыргызы не сложили оружие и искали открытого вооруженного противостояния. Кыргызские князья Ишей, Иженей, Табун и Иринек не раз собирали своих воинов под боевое знамя (туг) под деревянными палисадами сибирских острогов. Один лишь князь Иринек дважды, в 1667 и 1679 гг., осаждал, основанный в 1628 году, Красноярский острог. Во время второй осады, в 1679 году, произошла одна знаменательная история, на которой бы хотелось остановиться более подробно.

Енисейские кыргызы под командованием вышеупомянутого князя (бека) Иренька, в том памятном 1679 году, были близки к такому желанному успеху – взятию Красноярского острога. Они сожгли 16 близлежащих деревень у его стен и готовились к приступу. Гарнизон города пошел на крайние меры. Служилые люди самовольно выпустили содержавшегося под стражей ссыльного полковника Василия Многогрешного и поручили ему командование обороной острога. Опытный вояка справился с заданием, более чем успешно.

Василий Многогрешный, потомственный украинский казак с Черниговщины, прошел карьеру от есаула до гетмана, в 1672 году был обвинен в связях с турками, арестован и доставлен в Москву. За измену царю (не доказана) приговорен к отсечению головы. Буквально лежа на плахе, был помилован и сослан в Сибирь, для пожизненного заключения в Красноярском остроге, где он и отсидел пять лет, с 1674 по 1679 год, пока на острог не напали кыргызы.