Один из мужиков хотел вырвать страничку с изображением царя Давида, но все остальные зароптали на него.

– Брось это! Вишь какой! Охальничать надумал над божьей книгой!

– Дык я ж токо бабу свою хотел потешить, – оправдывался любитель цветных картинок.

– Бабу потешить! – передразнил его степенный староста, – пень ты стоеросовый с зенками! Изыди с глаз моих!

На могилу старца мужики водрузили здоровенный камень и посчитав христианский долг исполненным, разошлись по домам.

Но тропинка к могиле святого старца не зарастала. Деревенские бабы судачили, что каждую ночь наведывается туда та таинственная женщина, что приносила при жизни ему еду. Если уж говорить языком этих кумушек.

– Баба евоная ходит к ему ночь кажинную и плачет, плачет горько на могиле. Истинный крест, не вру бабоньки! Сама видела!

На самом же деле конечно к могиле отшельника приходили жители окрестных деревень. И некоторые из них ложили незаметно на могильный камень букетик невзрачных незабудок. Хорошие это цветы- незабудки.

Святой старец Филарет, так звали умершего отшельника, был из старообрядцев, или как их звали в Сибири староверов. Много из старообрядцев нашли себе убежище в этом отдаленном краю.

После церковной реформы, предпринятой в 1650-х -1660-х годах патриархом Никоном и поддержанной царем Алексеем Михайловичем, произошел раскол Русской Православной Церкви на старообрядцев (раскольников), отвергавших реформы, и никонианцев, поддержавших богослужебно-обрядовые нововведения. Реформация церкви проводилась насильственными методами. Старообрядцы, не желающие проводить богослужения по новому обряду, закрывались в церквях и с молитвами на устах подвергали себя с женами и детьми, целыми общинами, самосожжению. Часть общин, особенно много из Поморья, сорвались с насиженного места и двинулись на восток. Годами шли они в Сибирь, гоня табуны скота, волоча в обозах нажитое имущество. Во время путешествия, вернее говоря бегства, они строили деревни, сеяли хлеб, чтобы через год-другой, сорваться и двинуться дальше.

Некоторые из старообрядцев, укрепляя душу и истязая «грешную плоть» носили власяницу из конского волоса, враставшую живьем в тело. На их босых ногах волочились пудовые вериги. Невозможно себе даже представить, неимоверную тяжесть переносимых ими страданий, в особенности в зимнее время.

В те годы в Сибири были основаны много мужских и женских староверческих скитов, расположенных в глухой недоступной тайге.

Некоторые старцы, уединялись от всего мира жили в пещерах, денно и нощно молясь, ища кладезь мудрости в старых писаниях, как старец Филарет.

Староверы не искали открытого противостояния. Они ушли на конец света, забрались в непроходимые таежные чащобы, чтобы креститься двумя пальцами и не видеть «богоотступников – щепотников».

В Европе тоже были свои «раскольники», но не было своей Сибири. Религиозное противостояние католиков и протестантов, переросло в открытый вооруженный конфликт, в Тридцатилетнюю войну, которая поставила Европу на грань катастрофы. По мнению многих историков, эта война была самой страшной за всю историю Европы.

Неспокойное человечество все время стремится вперед, бежит, торопится, наступая в который раз на те же самые грабли, забывая оглянуться в прошлое. А может уже все это было?

Захар и Матюша подошли к деревне, когда первые коровы, возвращаясь с пастбища, оставили за собой ворота деревенской поскотины.

– Фу, слава богу успели! – проговорил запыхавшийся Захар, – Матюша беги внучек, гони наших коров к дому!

Матюша, исполняя поручение дедушки, пустился во весь дух, только пятки засверкали. Захар улыбнулся, глядя следом внуку. Ну и чешет!