Захар был найден в тайге маленьким ребенком, совсем не умевшим говорить по-русски. Живя в семье приемного отца Ильи Курохтина, которого он кстати до конца дней своих называл тятей, он казалось совсем забыл родной камасинский язык. Все друзья его детства, да и вообще все окружающие его люди, говорили только по-русски. Будучи ребенком, тогда еще Захарка, и не задумывался о своем происхождении, до того памятного дня, когда Илья привел его, тогда еще молодого парня, к могиле настоящих родителей.

С того самого дня в душе Захара начала исподволь незримую работу настойчиво зовущее к себе камасинское прошлое. Этот зов предков не мог поначалу перебороть его настоящую жизнь, со всеми ее каждодневными крестьянскими хлопотами и заботами. Лишь когда Захар стал дедом, и мог хоть иногда вздохнуть полной грудью, остаться наедине с обуревавшими его мыслями, к нему вернулись воспоминания из его детства. Поначалу во сне, затем и наяву. Он смог вспомнить когда-то услышанные им камасинские сказки, рассказанные в стойбище им, детям, старой шаманкой Коместай, которая так хорошо играла на хобысе.

Сам с собой, пытался Захар говорить на родном камасинском языке. Но все же пройденные годы вырвали из цепкой детской памяти многие слова, только некоторые из них, смог вспомнить старый камасинец Захар Ашпуров.

Дети относились к таким затеям отца, как с старческим причудам. Что это он опять там бормочет, совсем что ли с ума выжил? Они считали себя русскими и не интересовались своим прошлым. На что оно мне? Вон картошка подошла, копать надо.

Но один благодарный слушатель у Захара все же был. Матюша. Как губка воду, впитывал он рассказы дедушки. Много старых легенд рассказал Захар своему внуку. Вот и сейчас прибежал Матюша, набегавшись[52] вволю на улице, забрался к дедушке на колени, обвил ручонками шею, шепчет в ухо.

– Деда, расскажи мне снова сказку про рыбака и водяного духа?

– Хорошо Матюша. Но для начала я сделаю тебе небольшое испытание. Намедни я тебе загадки про калмажей[53] загадывал. Помнишь?

– Как не помню дедушка, конечно помню, – крутясь непоседой, застрекотал Матюша.

– Ну так вот, если все отгадаешь, расскажу тебе я снова ту сказку. Лады?

Матюша закивал головой в знак согласия, и весь напрягшись, приготовился слушать дедушку.

Захар погладил внука по голове и начал «экзамен камасинских загадок». Проводил он его не в первый раз, восхищаясь всегда цепкой детской памяти Матюши.

– Что такое, один кувшин о семи дырках?

– Голова, дедушка, голова, – закричал радостно Матюша. Такую простую загадку, и не знать.

– Ну хорошо Матюша, слушай следующую, она будет посложней первой. Что это такое – хоть и маленький, а шапка больше самого?

И тут Матюша выдал сразу ответ.

– Гриб, гриб!

– Хорошо. Слушай следующую. К какому дереву снег не прилипает?[54]

– Но это же рога деда, неужто ты не знаешь.

– Ну молодец Матюша! Ну молодец! Ну вот если сейчас отгадаешь последнюю загадку, сразу расскажу тебе сказку про рыбака.

Матюша весь сжался, приготовившись к последнему дедушкиному испытанию.

Захар сделал небольшую паузу, разгладил ладонью реденькие усишки. Это были действительно усишки. У него, как и у всех сибирских аборигенов, растительность на лице была скудной, не то что у русских мужиков. У тех у всех бороды, что лопаты.

Ну да ладно, не будем Матюше зубы-то заговаривать. Ждет ведь мальчонка.

Захар все же огладил еще раз реденькие усы и выдал на-гора.

– Старик, имеющий лисью шапку, перевалил через стоящую гору. Кто этот старик?

Матюша, как назло, запамятовал ответ. Ну вылетел из головы. Надо же так. Такая досада!