– В Брюсселе, я видел, они одеваются прилично, – сказал полковник. – Сытая, веселая столица.

– Вот бы нам повоевать в старину во Фландрии.

– В старину нас на свете не было, – сказал полковник. – Поэтому мы никак не могли там воевать.

– Жаль, что мы не воевали на кондотьерах; стоило тебе тогда перехитрить противника, и он сдавался. Вы бы придумывали разные хитрости, а я бы передавал ваши приказы.

– Сперва пришлось бы взять несколько городов, чтобы запугать противника нашими хитростями.

– Но если бы города вздумали сопротивляться, мы бы их разграбили, – сказал Gran Maestro. – Какие города вы бы взяли?

– Только не этот, – сказал полковник. – Я бы взял Виченцу, Бергамо и Верону. Может быть, сперва Верону или Бергамо.

– Мало. Надо взять еще два города.

– Верно, – сказал полковник. Теперь он снова стал генералом и блаженствовал. – Я думаю, что Брешию можно оставить у себя в тылу. Она бы сдалась сама.

– Ну а ваше здоровье как? – спросил Gran Maestro; он понимал, что взятие городов для него слишком сложное дело. Он чувствовал себя как дома в своем Тревизо, на берегу быстрой речки, под старыми городскими стенами. Течение шевелило водоросли, а под ними неподвижно стояла рыба и всплывала в сумерках, когда на воду садились мошки. Он чувствовал себя как дома и на войне, но если в деле участвовало не больше роты; тогда он разбирался в операции не хуже, чем в сервировке маленького банкетного зала, да и большого банкетного зала тоже.

А когда полковник снова превращался в генерала и начинал орудовать понятиями, такими же темными для метрдотеля, как интегралы для человека, знающего только арифметику, тогда ему становилось не по себе, одиноко, ему хотелось поскорее вернуть полковника к той поре, когда один из них был лейтенантом, а другой сержантом.

– А как бы вы поступили с Мантуей? – спросил полковник.

– Не знаю. Я понятия не имею, с кем вы воюете, какие у них силы и какие у вас.

– Вы сами, по-моему, сказали, что мы кондотьеры. И базируемся либо здесь, в Венеции, либо в Падуе.

– Полковник, – сказал Gran Maestro, ничуть не приукрашивая истины, – честно говоря, я понятия не имею о кондотьерах. И о том, как они воевали. Я ведь только пожалел, что в те времена не воевал под вашим командованием.

– Те времена ушли и не вернутся, – сказал полковник, и воздушного замка как не бывало.

«А ну их к дьяволу, все эти воздушные замки, – думал полковник, – может, их никогда и не было. А ну тебя самого к дьяволу, – сказал он себе. – Не валяй дурака и будь человеком, ведь тебе уже полста».

– Еще рюмочку карпано, – предложил он.

– Вы мне позволите отказаться? У меня язва.

– Да-да. Конечно. Эй, как вас там зовут, Джорджо!

Еще рюмку сухого мартини. Secco, molto secco e doppio[21].

«Разрушать воздушные замки – это не мое ремесло, – думал он. – Мое ремесло – убивать вооруженных солдат. Воздушный замок должен превратиться в крепость, чтобы я стал его разрушать. Но мы убивали не одних только вооруженных солдат. Ладно, разрушитель замков, заткнись».

– Gran Maestro, – сказал он. – Вы все равно Gran Maestro, и ну их к разэтакой матери, всех этих кондотьеров.

– Они давным-давно там, Верховный Магистр.

– Так точно, – сказал полковник. Но воздушный замок все-таки рухнул. – Увидимся за ужином, – сказал полковник. – Есть что-нибудь хорошее?

– Все, что хотите, а чего у нас нет, я достану.

– Свежая спаржа найдется?

– Вы же знаете, что сейчас для нее не сезон. Ее привозят из Бассан в апреле.

– Ладно, – сказал полковник. – Тогда придумайте что-нибудь сами. Я съем все, что подадите.

– Вы будете один? – спросил метрдотель.