Скворцов – скворечник! Можно догадаться без всякой экстрасенсорики. А покойничек-то шутник у нас. Был.

На флешке оказался единственный файл. Я ткнул в клавишу, компьютер послушно развернул текст. Н.Н. Скворцов «Ступени реинкарнации». Большой текст, по объему не меньше иного романа.

Я пробежал глазами первые строчки. Решил, что название и начало вполне себе литературные. Как и сама ситуация – одиночество, тишина, старый скрипучий дом, запах яблок и подгнившего дерева. И рукопись умершего человека, в которой содержится разгадка тайны.

Ох, уж эта вечная, неизменная тяга людей к таинственному! Страшная сказка, где, затаив дыхание, все-таки ждешь счастливый конец…

Усмехнувшись, я вышел на кухню, покопался в ящиках, нашел в нехитром хозяйстве Скворцова чай и сахар. Спасибо наследодателю от наследовзятеля!

Вода быстро закипела, я заварил чай прямо в кружке, покрепче, вернулся в комнату. Ладно, поиграем в тайны, раз обстановка соответствует. На какие-то вопросы шутник-покойник просто обязан ответить. С этими мыслями я подсел к компьютеру и начал читать уже основательно…

Кондиционер то работал совсем бесшумно, то вдруг начинал тонко, с присвистом, всхлипывать. Словно жаловался на солнце, безжалостно перегревшее за день стекло и бетон офисного здания. Это раздражало. Отвлекало. Поневоле начинаешь прислушиваться в ожидании очередного посвиста. «Вот всегда у нас так, – вяло думал Бабай. – Сверху – понты, пафос, евроремонт за евроденьги… А на деле какой-нибудь Вася Пензенский с похмелья гайки не докрутил, вот и свистит кондишка».

– Нет, куда они подевались-то? – говорил Леха Федоров, набирая номер.

Ни один из его оперативников, оставленных в Скальске, на вызов не отвечал. Странно. По меньшей мере.

– Коньяку выпьешь? – спросил Бабай.

– Ну его… Слушай, их там трое – ребята крепкие, подготовленные, хоть к черту в зубы посылай… Чё с ними могло случиться?!

– Ничё.

– Вот и я говорю… – Леха мрачно глянул на свой смартфон, зловеще подкинув его на ладони, словно собираясь запустить в стену. Он может. Предыдущую трубку постигла именно эта участь.

– Но случилось, – сказал Бабай.

– Чё?!

– Это я тебя должен спрашивать – чё? – Бабай сильно хлопнул ладонью по столу. – А ты должен мне отвечать – что и как. И где, и каким макаром, и по какому месту! – Он хлебнул коньяку из объемистого пузатого фужера, причмокнул со вкусом. – Коньяку выпьешь?

Федоров покосился на него, но не ответил. Быстро, пружинисто ходил от окна до двери, поигрывая телефоном. Что тут говорить – его люди, с него и спрос.

– Сядь, Леха. Не маячь, как педофил перед детским садом.

Тот усмехнулся. Сел. Выпрямился на кресле, как на жестком стуле, не откидываясь на спинку. Расправил туго накачанные плечи, помял ладонью широкое лицо с маленькими темными глазками и развалистым славянским носом. Бабай видел – Леха всерьез озабочен и начинает злиться…

Конец ознакомительного фрагмента.