Сразу становится ясно, что в действительности концепция Аватара хорошо известна на Западе, поскольку, согласно этому определению, Аватаром был и Иисус Христос. Вот почему теологические диспуты о нем как об Аватаре и о соотношении в нем божественного и человеческого находят свои параллели в индуистской литературе. И вот почему Шри Ауробиндо в своей работе «Очерки о Гите» снова и снова упоминает имена Христа, Кришны и Будды в главах, посвященных теме Аватаров.

В то время как Восток говорит о целой эволюционной цепочке, состоящей из десяти (а в некоторых источниках и более) Аватаров, христианизированный Запад признает только одного Аватара, Христа. Значение Христа как Аватара сегодня признается всеми, однако утверждение о том, что он является исключительным и единственным Аватаром, искажает подлинное видение эволюционного и исторического развития Земли и человечества. При таком взгляде миссия Христа предстает чем-то произвольным и оторванным от действительности. Причина этого отношения кроется, вероятно, в религиозном и культурном «монизме» Запада, в несознательном, а иногда и очень сознательном эгоцентрическом взгляде на мир, комплексе высокомерия и отчужденности, стремлении спрятаться от действительности за стенами своей психологической крепости.

Вот история, взятая из старых индийских текстов:

Есть Единый, и он воистину ЕСТЬ. Он есть Все, но даже если все исчезнет, он пребудет во всей своей полноте. И нет ничего, кроме этого Единого, ибо он есть все.

Все языки мира находят для него свои имена, но никакое имя не может определить его. Он есть «То». Он есть «То», которое есть. У него нет границ, нет изъянов, нет страданий, нет нужд. Потому мудрые говорят, что Единый являет собой не только Бытие и Сознание, но также и Радость, абсолютное Блаженство.

Единый созерцает самого себя. Он видит самого себя. И то, что он прозревает в себе, обретает бытие. Ибо Сознание его есть абсолютная сила, мгновенно достигающая своего результата, – Всемогущество.

Это означает, что бесконечная радость его самосозерцания и самопостижения есть в то же время бесконечное созидание, воплощение того, что было, что есть и что будет, – всего, что существует вне времени в необъятной вечности Единого.

Из этой радости-созидания его самосозерцания возникает бесконечный спектр миров, которые никогда не повторяют друг друга, шедеврами вечного Художника, неисчерпаемого в своем самопостижении и созидательном могуществе.

Один из его неисчислимых миров – наш мир, арена эволюции. В нашем мире Единый обратил Свет во Тьму; абсолютное Сознание облачилось в покровы мрачнейшего Несознания, чтобы скрыться от самого себя и тем самым получить возможность обрести себя заново.

Но это постижение себя заново, эти поиски, которые совершает высшее «Я» ради обретения себя в нас, – долгое и трудное странствие. Однако чем темнее Ночь, тем больше восторга принесет Свет вновь восходящей Зари. Постепенно, шаг за шагом, терпеливо и настойчиво совершается это вековечное возвращение домой: из Несознания проявляется Материя, из Материи вырастает Жизнь, из Жизни развивается Ментальное Сознание – все идет по плану, который Единый прозревает в себе и тем самым предрекает для нашего эволюционирующего мира.

Но человек, существо, воплощающее в себе ментальное сознание, все еще очень далек от обретения себя, то есть Единого в себе, заново – столь же далек (если оглянуться назад), как и от мрака всепоглощающего Несознания. Являясь переходным существом, человек находится где-то посередине между двух этих полюсов, распятый словно на кресте, между низшей Тьмой и высшим Светом.