– Я понимаю, что тема для тебя неприятная, – сочувственно сказал я. – Если бы это не было вопросом выживания, я бы не настаивал.

– Что ты хочешь узнать? – вздохнула она.

– Для начала я хочу узнать твою историю.

– Не хочется мне всё это вспоминать, – опять вздохнула она. – Ну вот зачем тебе это?

– Мне нужно понимать, что это за люди, и с чем мы можем столкнуться. Их сильные стороны, их слабые стороны, что они хотят, чего они боятся. Можно ли с ними вообще договариваться, или их надо уничтожать без разговоров.

– Уничтожать без разговоров, – решительно кивнула она, а потом всё же заколебалась. – Ну…

– Ага, вижу, что не всё так просто, – понимающе сказал я. – Рассказывай, Лапа. Обещаю, что никто от меня твою историю не услышит. Кроме Лены, конечно, но если ты будешь против, то даже ей не расскажу.

– История там простая, – Лапа, наконец, решилась. – Я, когда попала в Полуночь, толком даже не поняла, где я нахожусь. Да вообще ничего не соображала после своего путешествия. Сидела на земле голая, смотрела в одну точку, и мыслей в голове вообще не было. Повезло, что никакие звери на меня не наткнулись. Зато наткнулась команда добытчиков из ближайшего посёлка, вот тут как раз не повезло. Будь у меня немного больше времени, пришла бы в себя, стала бы соображать, что-нибудь наверняка бы придумала. А так… Разложили они меня сразу – тебе такие подробности интересны?

– Нет, Лапа, – мягко сказал я. – Такие подробности мне совсем не интересны.

– В общем, попала я в рабство. Рабы там разные бывают, некоторые от свободных не так уж сильно отличаются, но я-то в самом низу была. А больше всего мне не повезло с хозяином – Кин-Марен и так редкой сволочью был, а я ему ещё в самом начале здорово морду попортила. Он ничего не забыл. Долго надо мной измывался, и в конце концов я не выдержала. Очень смешно он выглядел со здоровенным колом в брюхе, – она негромко засмеялась. – Смотрит на этот кол, а морда у него такая удивлённая. Недолго смотрел, конечно. Но подох не сразу, пришлось даже этот кол как следует пошевелить, чтобы помочь.

Она замолчала с мечтательной полуулыбкой, как бывает с человеком, когда он вновь переживает приятное воспоминание.

– Я тогда ни о каких Старших ещё не слышала, – продолжала она. – Кто бы мне что рассказывал? Со мной никто и не разговаривал особо.

– А язык у них какой? – задал вопрос я.

– Да наш у них язык, они же с нами никогда связи не теряли через лесных. Произношение только немного другое – они шепелявят довольно сильно, это у них, наверное, с тех пор пошло, как у ящеров жили.

У лесных, кстати, тоже лёгкое пришепётывание наблюдается – совсем немного, на это даже и внимания особо не обращаешь. Но если прислушиваться, то это легко заметить.

– Рабу, конечно, за такое сразу смерть, но решать это должен хозяин, а хозяин-то сдох. Это, вообще-то, для раба очень плохо, потому что хозяин просто убил бы, а вот если сам хозяин убит, то судят Старшие. А у них приговор всегда один, и мою последующую судьбу мне подробно разъяснили. Вот Старшие и приехали. Сначала приехал Карсен, это его посёлок был, он и должен был судить, а потом примчался Марен – это как раз и есть тот самый брат Мадена, которого мы прикончили. Кин-Марен, как оказалось, его сыночком был. Он бездарным уродился, так что папаша его от себя удалил, но какие-то чувства к нему, видимо, питал. В общем, суд был коротким, и меня, как и ожидалось, приговорили осам отдать – у Старших это стандартная казнь. Марен до того был доволен, что сделал глупость – сказал, что, мол, из неё хороший рой выйдет. Ты же помнишь, что я про ос рассказывала? Что они жертву просто жрут, но если им удаётся парализовать жертву, у которой много живицы, то откладывают в неё яйца.