Зимой на озёрах ребятишки расчищали каток, отмечали палками ворота и рубились в хоккей. Неподалёку была расположена прорубь, в которой женщины полоскали белье. Вдруг посреди игры мальчишки услышали крики: «Спасите! Тону!»
– Пацаны пригляделись – бабка тонет, поскользнулась на краю-то! – пояснил Николай. – А что делать, не знают, топчутся на месте. Мне, наверно, легче было решиться, уже спасал брата. И моментально я на коньках к ней бросился…
«Моментально» сказать легко, а за пределами расчищенного поля по рыхлому снегу на коньках не очень-то разбежишься. Бабушка в намокшей телогрейке уже еле держалась на воде, безуспешно пытаясь ухватиться за скользкие края. Коля упёрся коньком и протянул женщине руку: «Держитесь!»
– Она грузная, самого чуть в прорубь не утянула, – вспоминает Швейкин. – Еле-еле справился. Она бельё собрала. Я ей помог бельё выжать и опять побежал играть в хоккей. Потом как-то прихожу домой, а там такое изобилие фруктов: апельсины, яблоки, виноград. Оказалось, приходил командир части поблагодарить за спасение матери. И потом ещё не раз заезжал или присылал с посыльным. Фрукты в те годы были редкостью, вот нам довелось полакомиться.
– Ты опять оказался в нужное время в нужном месте! – продолжала удивляться дочь.
А сын отметил:
– Медаль тебе всё-таки не дали. Как-то это несправедливо!
– Понимаешь, сынок, это в спорте борются за медали, а в жизни надо за человека бороться! Спас жизнь человека – вот она награда, и не надо ничего больше. Ты доволен – не оплошал, ты сумел.
И опять Швейкин сжался от боли в груди:
– Да что же это за напасть такая?! Надо мне отлежаться!
Беседа о спорте и свободе (Ликург)
Но отлежаться не удалось, потому что приснился Швейкину законодатель спартанского государства Ликург, тот самый, кто создал особую систему воспитания. Мускулистый, с гордой осанкой и характерным греческим носом. Он прославился ещё и пренебрежением к земным благам – богатству, даже деньги в своём государстве сделал неудобными – не круглыми монетами, а большими железными прутьями, чтобы людям не хотелось их копить.
Ликург – легендарный законодатель Спарты (худ. Мерри-Жозеф Блондель, 1828)
– Не для чего копить! – подтвердил Ликург. – Главное богатство человека – это доблесть и слава. Уверен, что вы, Николай Григорьевич, со мной согласитесь. Ведь спартанское воспитание и спортивное – это, в общем-то, одно и то же.
– Так-то оно так, – отчасти согласился Швейкин. – И то, что спиртное спартанские воины не употребляли, мне импонирует. Я прививаю своим воспитанникам здоровый образ жизни, но не со всем в вашей системе ценностей, уважаемый Ликург, я согласен.
– И с чем же не согласны? – недобро прищурился лакедемонянин (Лакедемон – иное название Спарты).
Но Швейкина такой взгляд не останавливал, даже когда он решал вопросы с сочинским криминалитетом, поэтому он спокойно продолжил:
– В вашем государстве воспитание детей и вся общественная жизнь подчинены войне. Победить, конечно, важно, но не может жизнь вращаться вокруг войны. Зачем было запрещать спартанцам заниматься ремёслами и земледелием?
– Ну как же! – возразил Ликург. – У кого есть земля или мастерская, тот не готов в любой момент выступить в поход. Кто думает об урожае, тот не думает о славе. Кто продаёт свои изделия, тот не жаждет военной добычи.
– Вот! – подтвердил Николай Григорьевич. – Вы же из своего государства сделали форменный рэкет: устроить набег на соседей, ограбить, обложить данью!
– Все так делают! А мы это делаем лучше других!
– В ваше время, возможно, так можно было жить, но не сейчас. Я хочу, чтобы мои воспитанники помогали людям, чтобы были врачами, строителями, учёными, земледельцами.