Два следующих дня Макс потратил на подготовку. Переговорив с Дмитричем, он долго и тщательно обыскивал склад, в итоге обзавёлся добротной одеждой на замену сгоревшей, походной посудой, спальником, тентом и другими предметами, потенциально необходимыми ему в ближайшее время. Об остальном можно было подумать позже, когда появится собственная машина, а пока получилось очень даже неплохо. Макс аккуратно упаковал вещи в рюкзак, привязал снаружи громоздкий свёрток с тентом и сложил всё это под лестницей. Набор чистой дорожной одежды ждал его в спальне. В любую секунду Макс был готов выдвигаться, и, к его несравненному удовольствию, Рада старалась подражать ему в этом.

Она самоотверженно продолжала держать язык за зубами, не сообщив о скором отъезде никому, кроме родных и Дмитрича, и всё время была занята тем, что таскалась за родственниками. Прощалась. Сумка с её вещами оказалась под лестницей рядом с рюкзаком Макса, и, пусть она наверняка была набита не тем, чем нужно, Макс остался доволен.

Славу, постучавшегося в дверь беляевского дома вечером третьего дня, Макс встретил с недовольством. Солнце неуклонно ползло к горизонту, баба Нина, Катя и Лена сидели на кухне, и хорошо, что Макс вызвался открыть неизвестному гостю сам. Желания узнать, есть ли новости и какого лешего Кот сюда заявился, вступили в конфликт, и Макс ограничился лишь вопросительным взглядом.

– Там это, ваш из безопасности вернулся от… – Слава осёкся до того, как Максу пришлось его прервать. – Ну да, он, короче, вернулся.

– Отойдём. Сейчас, подожди.

Безжалостно захлопнув дверь перед носом напарника, Макс спешно собрался и, обнаружив Славу покорно дожидающимся снаружи, махнул рукой, указывая направление.

Закуток между стеной и не слишком плотно прижатым к ней зданием склада оказался пуст. Оставшиеся от строительства доски появились тут чуть ли не раньше, чем в поселение привезли Макса, но длинный скос складской крыши защищал их от лишней влаги, а возможно, делу помогал кто-нибудь из обладателей подходящей печати. Доски не гнили, и неизвестные поселенцы сложили их в подобие скамейки, куда по приглашению Макса теперь присел Слава.

– Говори.

– Ну. – Напарник задумался. – Ну, Бессмертный остановился на большой дороге, но не у поворота, а чуть дальше на восток, я найду. Будет ждать нас до утра послезавтра, потом уедет. Слушай, для этого точно надо было уходить? В смысле, чтобы я это сказал?

Нет. Откровенно говоря, совершенно не надо было, но вести разговоры на крыльце дома, куда Макс впустил бы напарника разве что под страхом смерти, казалось такой же глупостью, как говорить где-нибудь посреди улицы.

– Вторую фуру достали? – спросил он вместо ответа.

– Ага. И людей нашли, только это… – Слава замялся и опустил глаза. – В общем, убили их. Они в правильном направлении шли, видимо, первый день, потом разбили лагерь на ночь, и там их нашли, наверное, те же, кто напал на фуры. Бессмертный говорит, что там что-то странное: живым выпит только один, и то не полностью, потому и не встал. Остальных убили ножами и выпили только потом. В шеи били. Вот.

Убили. Всех. А среди них была Ирка… Картины прошлого пронеслись перед глазами беззвучным кино. Длинная белая шея Ирки, прикрытая толстой русой косой. Большие голубые глаза, в которых хочется утонуть. Робкие прикосновения, нежный шёпот, болезненный и сладостный трепет сердца. Желание позаботиться и защитить. Жар в теле, вспыхивающий от одного только взгляда, ночи, проведённые в библиотеке в поисках нужных знаний. Тоска по интернету. Смущение и тревога, пришедшие с решением обратиться за советом к Егору Анатольевичу. Вечер после танцев, когда они с Иркой, смеясь и целуясь, забрались на школьный чердак. Воспоминания ярко вспыхнули и осыпались пеплом безвозвратно ушедшего. Макс на секунду прикрыл глаза, приглушая внутри ненужные сейчас чувства, и коротко кивнул.