– Макс!

Макс вздрогнул и открыл глаза, не вполне понимая, где находится. Через ставни пробивался нежный утренний свет, пахло свежем хлебом, а за дверью шуршала старшая дочь Беляевых, не решающаяся войти без приглашения.

– Макс, просыпайся! Уже почти десять, бабуля зовёт!

В доме Беляевых было хорошо и спокойно. Иногда Макс искренне жалел, что, даже будь у него такое желание, он не смог бы остаться здесь навсегда. Хотя эта крошечная комната, которую он делил с Димой, стала для него своей не меньше, чем комната в дядином доме.

Без Димы здесь было пусто – Макс ещё раз убедился в этом, вернувшись с завтрака. Вновь оглядев комнатушку с двумя кроватями и втиснутой между ними тумбой, он размял плечи и, ни на что особо не надеясь, поднял матрас со своей кровати. Потом – с Диминой.

Конечно же, он ничего здесь не оставил. В ящиках под кроватями – тоже. И в тумбочке. И за частично отвалившейся от стены обивочной доской. Найди Макс что-нибудь из своих старых заметок, он бы разочаровался в себе. Не найдя, он разочаровался не меньше.

Тут в пору было бы злиться, но вместо злости в душе была пустота. Макс завалился на кровать и уставился в потолок, пытаясь осознать неизбежное: он потерял всё. Книги больше нет. Блокнота с заметками – тоже. Придётся всё начинать сначала, и при одной мысли об этом опускались руки. Макс лежал, чувствуя, как пустота внутри замерзает, как он цепенеет, не в силах даже моргнуть. Мысли в голове замедлили бег, готовясь остановиться, и Макс крепко сцепил пальцы рук. Нельзя поддаваться панике. Нужно подумать, проанализировать потери, составить план дальнейших действий… Макс повторял себе это снова и снова, но где-то на задворках сознания звучал леденящий кровь голос: «Ты всё потерял. Ты теперь никто». От таких мыслей зудело в затылке, оцепенение вновь распространялось по телу. Макс вскочил с кровати, обмотав одеялом руку, с силой ударил по стене кулаком, вмещая в удар охватившую его бессильную ярость. Боль пробежала до плеча, коснулась шеи и вышибла из головы ненужные мысли. Звук вышел ожидаемо тихим.

Не давая себе опомниться, Макс потянулся к изголовью кровати, надеясь найти за ним маленький складной стол на коротких ножках. Егор Анатольевич сам изготовил несколько таких для детей в зиму, когда в школе что-то произошло с отоплением и самостоятельную работу пришлось перенести оттуда домой. Столик Макса сейчас ушёл к Лене, но Димин оказался на месте. Тщательно подготовив рабочее место, Макс спустился на первый этаж и, получив от бабы Нины ожидаемо имевшуюся у неё пустую тетрадь, вернулся. Писать, сидя на кровати, было непривычно и неудобно, столик подрагивал, но Макс был рад возможности побыть в одиночестве и подумать.

Он бережно провёл пальцами по грубым желтоватым страницам новой тетради. В его книге были такие же, пожалуй, даже более плотные и неровные. Вписывая туда новые печати, Кролик всё время ругался на качество бумаги, и всё же бумага местного комбината была одной из лучших, а с годами её качество только росло.

Теперь книга будет новой, новой будет и толстая тетрадь в обложке из тонкого картона, в которую Макс впишет всё, что нельзя забывать. Бережно, как археолог, доставая информацию из памяти, Макс рисовал схемы, составлял таблицы и списки. Он записывал созданную им систему классических печатей, особенности их работы и свойства отдельных элементов, привлёкших его внимание. Работа шла хорошо, но с неклассическими печатями возникли сложности. Макс писал и невольно сжимал зубы, понимая, как многое он забыл, сколько работы придётся делать заново… печатей, которые он изучал всё это время, под рукой больше не было.